казалось, я могу назвать целых 40 оттенков и видов сраного дождя! Если он продлится ещё неделю или дольше, я точно свихнусь.

В общем скучно мне было, потому и общался с пленниками, добавляя на потеху зрителям всё новые и новые элементы словесного допроса. Ответы на типичные вопросы «где ваша стоянка» или «где проходят маршруты охотников», мы узнали сразу после прибытия Пом. Сейчас же я просто глумился над их непониманием, развлекал себя и стражу. (Я ж говорил, что тот ещё злодей!)

— Не знаешь, говоришь… Ладно, вот сейчас как взломаю твой браузер, да в историю как загляну, да как расскажу всем твоим сородичам, что у тебя там на компе в папочках с «хоум-видео» прячется… Колись, порнуху смотришь? Небось на лолек дергаешь изврат⁈ А ну говори, лоликонщик(любитель девочек по младше) херов, кто твоя Вайфу⁉

— Не надо! Не надо ломать, прошу, я больше ничего не знаю. Вайфу нету, не брал, не трогал, клянусь вам, клянусь! — Забился в панике, привязанный к стулу волк. Хрен знает, что он там себе понапридумывал, но по виду лица явно что-то страшное.

— Шаман, не нужно ломать… — Внезапно для меня, вступился за пленника Му. Мои угрозы на непонятном тому языке припугнули и охрану. — Не знаю каким вы колдовством хотите проникнуть в… в то самое, но прошу не делать этого. Снизу дети и старики, как бы и на них ваша порча не легла.

— Ладно. — По ходу я переборщил. — Сегодня я позволю тебе сохранить честь и достоинство. Но если узнаю, что ты от меня что либо скрыл, если всплывёт что ты по Футанари(по Бабам с членом)… клянусь, я вскрою твой браузер…

— Нет, нет, нет, только не браузер! Клянусь вам, клянусь, я всё сказал! — Запищал волк, срываясь на слёзы. Двое стражей развязывают его и уводят. Из-за их спин слышу тихие, едва звучные перешептывания.

— А что такое браузер?

— Ты дурак? Это ж эта, ну та самая штука в мозгах!

— А-а-а-а, точно… Просто слово такое, умное, б-р-а-у-С-е-р… — По буквам смакуя звучание, исчезая в дверном проёме, протянул Му.

Ну и дурачьё… Сменяя парней, в комнату заходит худощавый старик Мудра. Визит его не запланирован, и на лице некая озабоченность граничащая с недовольством.

— Старейшина. — Вежливо поприветствовав деда полупоклоном, гляжу как тот отвечает зеркальным жестом, пригибаясь чуть ниже. — Что-то случилось? Проблемы с едой, жильём, или скотом?

— Нет, вовсе нет… — Расплылся в растерянной улыбке старик. — Ваша еда как всегда восхитительна, а жильё… в тесноте, да не в обиде. Дети тоже в тепле, безопасности, и за это моя и нашего племени вечная вам признательность. — За произнесённым уловил одно утерянное слово.

— Но? — Приподняв бровь, назвал это слово я.

— Но, женщины Му недовольны. Они считают ваше отношение к ним предвзятым.

Да с хуя ли? Хотел выдать на эмоциях я, произнеся вежливое:

— Прошу пояснить. — Вроде их тут не били, голодом не морили, может условия какие не подобающие? Так вроде они к нам со своими шатрами приехали, а что вода… да сойдёт вода, чего жаловаться то сразу⁈

Растерянно, я сел обратно в стул, предложив старику занять освободившееся место пленника.

— Женщины, вечно от них на ровном месте проблемы возникают. — Так же, как и я, смутился Мудра, давая понять, что и ему самому этот разговор не очень то приятен.

— Матвеем, томить не буду, дело в ваших спутницах, Хохо, Муррке, Момохо и Пом… Когда вы сношались лишь с кролли, проблем не было. Но когда вы отвергли Му и продолжили делать детей с лисой, да ещё так громко, женщины обеспокоились. Му и кролли очень полигамны и постоянно меняют партнёров для здоровья собственного и здоровья будущего потомства. Мои женщины спрашивают меня «Почему хищница достойна шаманской крови, а мы нет»? Му опасаются; что к детям их могут в дальнейшем относиться так же предвзято, как сейчас к ним самим. Лично я все целостно доверяю вам, Матвеем, уверен, вы очень хороший Человече, но, к сожалению, женщины требуют доказательства этого. Понимаю, вы занятой, у вас много дел в поселении, ещё и эти пленники…

Дед, прибывавший в расстроенных чувствах, умолк, видать, о таком просить он и вправду не привык, не хотел, но был обязан.

— Матвеем, раньше я бы со всем справлялся сам и никогда бы не потревожил других таким пустяком. Но времена идут, я старею, сдаю позиции. Просьба моя до безобразия абсурдна, и прошу я вас не как старейшина, а как простой мужчина мужчину. Словами ваших кролли умоляю вас «Выебите» вы уже кого-то из этих девок, чтоб они наконец-то перестали «ебать» голову мне… — От произнесённого Мудра я аж дар речи потерял. Дедуля, не с теми ты словами закат жизни своей встречаешь, ой не с теми!

— Мудра, а кто вас словечкам этим научил?

— Не важно… — Прокашлявшись в кулак, ответил дед. — Главное, что мы друг друга поняли. Если хотите, я поищу для вас худую и низкую му, видом своим напоминающую кролли…

— Не нужно, позволите мне самому выбрать?

Дедуля облегчённо улыбнулся, кивнул, а после, извинившись за беспокойство, покинул комнату. Эти женщины Му, они ведь не приревновали меня, так ведь? Я не бык осеменитель и не собираюсь лично удовлетворять их всех, когда у Мудра перестанет стоять. Долгих лет здоровье тебе, дедуля!

Выглянув за двери, замечаю стоявших у лестницы трёх совершенно разных женщин Му, о чём-то серьёзном беседовавших с Хохо. Полуголые, в вызывающих не скрывающих их больших, розовых сосков, нарядах. Они явно пришли не по душам говорить. Да что уж тут скрывать, ебать они меня пришли, ебать… А я как бы не готов… До пленника я провел «разъяснительную беседу» с рыжехвостой. Причём трижды, и сейчас точно не смог бы перед этими статными, фигуристыми девицами сохранить своё лицо.

— Матвеем! — Увидев меня в двери, воскликнула одна из Му. — А мы как раз к вам. — Кто б сомневался. Требуется прогуляться, если надо под дождём. Нужно нагулять «аппетит» и попытаться пробудить своего дремавшего дружка, иначе точно быть беде.

— Простите красавицы. — Накидывая куртку, отвесил стандартный комплемент, тут же заметив как румянцем покрываются их щечки. — Староста рассказал мне о ваших опасениях. Уверяю, они беспочвенны, и сегодня ночью, если внутри тела моего хватит маны, я вам это докажу.

— Всем? — Сглотнув, спросила меня рогатая малышка моего роста, с пятым размером груди.

— Только одной. — Подмигнув троице, словно под аркой, чуть пригнувшись, протиснулся под грудью самой высокой девушки Му.

За спиной моей тут же разгорелся спор,