смелость, но я не нуждаюсь в его оценке.

Я выросла и теперь все будет иначе.

Эпоха «послушной девочки» подошла к концу.

* * *

— Что ты зависла с такой кислой миной, Эмс? — Келли буквально вытаскивает меня из залипания в одну точку и погружения в свои собственные мысли. Я уже перетанцевала со всеми, с кем это было возможно. Переговорила со всеми подругами, обсудив свои наряды и планы на лето.

У всех все одинаково: рандеву на яхте по Европе, с родителями. Бесконечные визиты в гольф-клубы, игры в большой теннис, конный спорт. Все это конечно очень интересно, но меня порядком выворачивает от однотипных разговоров и хобби. Обсуждение дорогих подарков и бриллиантов, подаренных предками на день рождения, и о том, как сложно достать сумку одного известного модного дома в нужном цвете…

Все, о чем я мечтаю — снять с себя этот чертов корсет, который насобирал уже миллион комплиментов от подруг матери. Все диву даются, какая «завидная невеста и красавица выросла», а мне тошно.

— Волнуешься перед знакомством с женихом? — снова достает сестра, заставляя меня вспомнить о существовании горе-китайца.

Наверное, я до конца не верю, что мы действительно поженимся. Может, я ему не понравлюсь? Может мне стоит не чистить зубы перед нашим первым свиданием?

— Кстати, его здесь нет и не будет, — выдыхаю я. — Мама сказала, что его полет отменили из-за погодных условий. Какое счастье, что Китай так далеко.

— Слышала бы ты, с каким облегчением говоришь это. Что, совсем любви не хочется? Я вот жду не дождусь официальной помолвки с Лео, — глаза Келли сверкают, стоит ей заикнуться о предстоящей свадьбе.

Она резко осекается, так как в большой зал, где проходит вся основная часть мероприятия, заявляется «золотой квартет». Все собравшиеся девушки тут же приковывают взгляды к молодым мужчинам, а именно к Дилану, Леону и Драгону.

Среди золотой молодежи тоже есть своя иерархия, и эти трое — стоят на ее вершине.

Готова поспорить, что, у некоторых представителей старшего поколения тоже поджилки трясутся, при одном взгляде на них.

Когда они вместе, кажется, что они — непобедимы.

Словно три олимпийских бога, каждому из которых отведена своя особая роль, они направляются вперед с нечитаемыми выражениями лиц.

Я стараюсь не пялиться на них, чтобы не быть, как все. Или чтобы не видеть одного из трех, потому что видеть его не хочу.

К тому же, нас с Келли вновь отвлекает мама и ее подруги, что спешат окружить нас и вновь засыпать типичными вопросами: «А когда замуж?», «А когда свадьба», «Ну сначала они должны выучиться, получить дипломы…», «Пусть не затягивают, сейчас жизнь беспокойная. Девушки взрослые, пока молодые — стоит обзавестись потомством».

В общем, создается такое впечатление, что женщины в наших семьях лишь красивые резервуары для вынашивания детей. А мужчины, по праву рождения благословлённые «красавчики». Все знают, что рождение мальчика — праздник в семье. Девочкам рады только после явления на свет особей мужского пола.

Когда нам удается отмазаться от маминой компании и выдохнуть в стороне, к нам с Келли направляются братья Голденштерн. Не знаю почему, но мне тут же хочется уменьшиться в размерах, или спрятаться за одной из декоративных колонн, расположенных в большом зале. Но внутренняя гордость не позволяет демонстрировать свою нервозность и так откровенно тушеваться, несмотря на то, что приближение Леона всегда на меня влияет подобным образом.

Я просто не могу находиться с ним рядом. Хочу убежать немедля. Раствориться. У меня начинается какой-то нелепый тремор, появляется острое желание отвести взгляд. Я словно нахожусь под воздействием его тяжелой, густой и темной энергии, проникающей через поры на моей коже. Отравляющей меня, запускающей мощнейшую интоксикацию в организме.

Этот молодой человек определенно наделен способностью забираться под кожу. Не прикасаясь.

— Ну как прошел турнир? — как только братья подходят к нам, сестра льнет к Лео, аккуратно взяв его под руку. Естественно, публичное выражение бурных чувств запрещено, все в рамках этикета. Я стараюсь не смотреть в глаза Леону, он в свою очередь ведет себя так, словно меня здесь нет. Все внутри вспыхивает от ярости и обиды, потому что он — единственный мужчина, который всегда и везде меня игнорирует.

Обычно все парни с благоговением на меня дышат, а тут… тоже мне, царь зверей. Скорее зверь с энергетикой хищника.

В тот момент, когда я обращаю внимание на Драгона, нарушающего правила хорошего тона и погрузившегося в телефон в эпицентре светского мероприятия, Леон вдруг бросает в мою сторону фразу, смысл которой не сразу до меня доходит:

— Могли бы вы принести мне шампанское? — мужчина кидает на меня мимолетный взгляд. Даже не задерживает его. Словно я пустое место.

Он что, действительно принимает меня за официантку? Или издевается? Да, у меня серое платье и белый корсет, который можно принять за модный фартук… но только если ты слепой мудак с завышенным чувством собственной значимости!

— Леон, ты прикалываешься что ли? — игриво хихикает Келли, обходя его, берет его за вторую руку, явно пытаясь пометить свою территорию.

У меня все внутри настолько закипает, что я не могу сдерживать свои эмоции. И этот… павлин смеет делать вид, что меня не знает.

Меня, Эмилию Моран!

Стиснув зубы, я ловлю взглядом официантку, как раз проходящую мимо меня. Все происходит мгновенно. Я рефлекторно хватаю изящный бокал с игристым шампанским с подноса и резким движением выливаю содержимое на Леонеля Голденштерн. Плюю сладкой жидкостью прямо в бесцветные глаза, в холеную и аристократичную рожу. Жидкость, что скоро станет очень липкой, стекает по его шее, рубашке, по дорогому серому костюму, сшитому на заказ.

Адреналин в крови зашкаливает, подобное поведение — недопустимо на светском мероприятии, и я уже вижу, что привлекла внимание закрытой прессы. В «большой мир» это не попадет, но по специальным каналам среди элит быстро распространится.

Все взгляды прикованы ко мне.

А у меня перед взором все расплывается, будто я снова теряю зрение.

Я родилась с ужасной способностью видеть, и если бы не операция в детстве — могла бы ослепнуть.

Кажется, это случилось сейчас из-за нервного напряжения.

Звук тока крови в ушах перекрывает охи и вздохи присутствующих.

Я чувствую, что Леон, наконец-то смотрит мне прямо в глаза. Впервые за долгие годы.

Ура. Наконец-то я заставила тебя посмотреть на меня.

Меня всю трясет, мир мгновенно переворачивается.

Я не могу дышать, ощущая дикую скованность в грудной клетке.

Внимание, внимание.