наказание отправили в 8-е отделение к буйным. Ирка осталась в холодильнике одна.

Бог создал мир за семь дней, а я за это время успел со всеми познакомиться и даже появилась какая-то привычка, но всё равно не верилось, что в дурке надолго. Замкнутый мир пяти человек из холодильника расширился до границ всей больницы. И дальше стало хуже.

Глава 3

В наше 5-е отделение было недалеко идти, двухэтажное здание в ста метрах от "холодильника". На первом этаже располагалось наше мужское отделение, на втором этаже — женское.

Сначала нас поместили в наблюдательную палату, это была даже не палата, а холл в котором стояли кровати и было где-то человек тридцать. Один мужик был неходячий, лежал у входа, у него были отморожены ступни ног, двое больных за ним ходили: приносили еду, выносили утку и развлекали разговорами. Он был много раз судимый и вел себя вызывающе, хамил медсестрам и вообще строил из себя пахана.

Оказалось что наблюдательная палата — это очень странное место, в туалет по расписанию и только когда в это время никого больше нет в туалете, то есть прежде чем нас вести, из туалета всех выгоняли, потом запускали нас, можно было справить нужду кому какую и покурить. Так как я был ещё слаб, мне медсестра ставила капельницы, как она сказала, с витаминами. Пол в палате мыли больные, мы с Пашкой были новенькие, так как вообще не в курсе их порядков, то нас особо никто не тревожил. В первый день вечером пол мыл толстый парень по имени Олег, несмотря на то что он был в наблюдательной палате, но мог свободно ходить по отделению. Чуть позже я узнал что Олег тут уже два года из четырех, он и его приятели на помойке увидели спящего пьяного бомжа, облили его бензином и подожгли, бомж умер. Олеговых друзей посадили, а его признали невменяемым и отправили на четыре года в психушку. За сигарету или конфету он соглашался мыть пол за любого кому выпадало дежурство.

Запомнился ещё мне один странный человек, он целый день слонялся по коридору и пел песни, причем пел он действительно классно и знал кучу песен, но только две-три строчки каждой песни. И так изо дня в день он курсировал по коридору. В наблюдательную палату нам приносили лекарства, выходить разрешалось только в туалет под наблюдением и на обед опять же под наблюдением, когда все остальные уже поели.

В столовой стоял телевизор и другие больные из обычных палат могли его смотреть или играть в шахматы, домино или просто валяться в своей палате. Мы были замкнуты в своей палате и таких привилегий были лишены, поэтому единственным развлечением было разговаривать друг с другом. Я не был уверен что с остальными можно как-то разумно общаться да и что у этих психов на уме, а в Пашкиной адекватности я успел убедиться ещё в "холодильнике", вот мы с ним вдвоем и разговаривали, остальные тоже общались между собой, но меня это не особо интересовало.

Проблемы посещения туалета по расписанию конечно проявились сразу, когда можно было идти, не хотелось, а потом до следующего посещения приходилось терпеть что есть мочи. Некоторые больные обсыкались, если днем ещё после долгих уговоров санитар мог в не очереди пропустить в туалет, то ночью обычно всем было плевать, а кое-кто просто не мог проснуться из-за препаратов и мочился во сне. Один правда дед постоянно ссался не из-за режима, а потому что совсем выжил из ума.

Так прошло пять дней и видимо убедившись, что мы с Пашкой никаких проблем не создаем, нас перевели в обычную палату. Тут уже стало намного лучше, если вообще в психушке может быть лучше.

Глава 4

Перевели нас с Пашкой во вторую палату, почему-то вместе переводили всегда. Тут было восемь коек, я ни с кем кроме Пашки и ещё одного соседа по кровати не общался. Этот сосед был обычным деревенским дураком, родители у него были не богаты и приезжали навещать раз в месяц, привозили пряники, сок и несколько пачек сигарет без фильтра. Сигареты у него быстро кончались и он потом в туалете собирал бычки на полу или в мусорке и выклянчивал сигареты обещая отдать когда родители приедут в следующий раз, ему конечно ни кто уже не верил и сигаретами редко кто угощал. Мне было жалко его, иногда подкидывал ему что-нибудь пожрать или сигарету. Больных, которые собирали бычки в туалете, было человек семь, это были самые презираемые люди. Они всегда ходили голодные и злые.

Вообще я и за собой заметил, что если бы мне мать не приносила передачки, то наверное бы тоже мучился от голода. Не знаю почему, но есть хотелось постоянно, вроде бы маешься бездельем, всего делов-то походить по столовой туда-сюда (по кориду ходить просто так было нельзя), а так только лежишь или сидишь, по палате особо не походишь. Стоят кровати и тумбочки не сказать что вплотную, но достаточно близко.

Познакомился со Славкой, он был молодой парень, но уже дважды судимый, избил свою подругу и суд отправил его на освидетельствование в психушку. Вроде был вменяемым, но иногда очень агрессивным, особенно по отношению к настоящим больным. Он каждый день играл в карты с одним больным дедом на сигареты, обычно играли в "очко" и Славка всегда выигрывал, даже когда не сам сдавал. Потом правда отдавал все выигранные сигареты обратно деду, себе одну-две забирал.

Однажды стал свидетелем как к этому деду пришла дочь навещать. Дед тоже был судимый не один раз, полжизни провел в тюрьме. Свидания проходили в таком небольшом тамбуре, находящимся между выходом на улицу и входом в отделение, такая буферная зона. Там стояли лавочки с левой стороны, а с правой находились кабинеты врача и сестры-хозяйки. Ко мне как раз пришла мама, а к деду — дочь. Сначала он просто просил забрать его домой, потом начал умолять, затем плакать и под конец попросился обратно в отделение.

Вообще главное проблема нахождения в психбольнице это тотальная несвобода, всегда под наблюдением, никуда не уединишься. Всё расписано: подъем, умывание, завтрак, прием таблеток, свободное время, обед, прием таблеток, сон. час, время посещений (если есть кому навещать), ужин, умывание перед сном, свободное время, чай или кефир с кусочком хлеба, особо голодные брали по два-три, а то и больше кусков хлеба (если они конечно лишние оставались), отбой.

Раз в неделю в среду приходила парикмахер и брила нас, кто хотел, того подстригала. Также раз в неделю был банный день. Мыться начинали с утра, так как ванны в специальной комнате было только две, поэтому заходили по четыре человека, пока первые двое мылись следующие двое раздевались, получали чистую одежду (трусы и пижаму, если были свои вещи то значит должен был быть свой комплект чистых вещей). Помывшись, получали чистое постельное белье, грязное