вторая… четвёртая.
На последнем мужике из небольшой летней кухни во двор влетел Митрофан:
— Ты что это творишь, падаль! — вызверился он на меня.
— Что не так? — попытался прикинуться валенком я, недоумевая, где он был и как он почувствовал, что я делаю, на расстоянии?
— Да я тебя, тварь, сейчас самого придушу! Щенок! — Митрофан бросился ко мне и влепил оглушительную затрещину, так, что я аж отлетел к крыльцу.
— Сам ты тварь! — вне себя от злости, я подхватился и ринулся на Митрофана, сжимая шило в руке. Подбежав к нему за три шага со всей дури вонзил шило в плечо и рявкнул:
— Изыди!
Ноль реакции. Наоборот, озверевший Митрофан, бешено вращая налитыми кровью глазами, отскочил, схватил вилы и бросился на меня.
Ну всё, капец мне, — сжимая шило, успел подумать я, когда удар вилами пробил мне ногу, но тут случилось неожиданное.
Со стороны сада, через калитку вдруг послышались громкие слова молитвы. Ускользающим краем сознания я заметил, как во двор вошел священник с иконой в руках и начал читать молитву над Митрофаном. И как дух Митрофана, мерцая чёрной зеленью, уходит из тела прочь.
Это же тот самый бабомужик! — успел подумать я, прежде, чем темнота окончательно поглотила меня.
Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/320617
Эпилог
Очнулся я от тряски. Не такая, чтобы сильная, но тем не менее, когда тряхнуло на колдобине, я сразу пришел в себя. Судя по мерно покачивающейся постели и общем сумраке — я ехал в фургоне. А так как пахло духами, полынью, нафталином и гримом — это был фургон Клары. Не знаю, радоваться или огорчаться этому обстоятельству. Судя по тому, как противно ноет и болит нога — я всё ещё жив и это точно не ад, а лишь расплата за мои грехи. Фургон подпрыгнул опять, ногу прострелило болью, и я не сдержал стон. — Очнулся, Чингисхан? — донесся ехидный голос Клары. — Угу, — буркнул я. — Вечно ты во всякие передряги попадаешь, — ядовито заметила она. — А что случилось? — Тебя без сознания нашли, раненого. Сектант тот на тебя напал, Митрофан, или как там его… Но ты его тоже здорово ранил. Поэтому нашим удалось его связать. — А где он? — Он уже в тюрьме умер. — А поп? — Какой поп? Ты опять бредишь, Генка? — Клара потрогала мне лоб холодной рукой, — да вроде нет. Дальше ехали молча. Фургон опять тряхнуло, я опять застонал, и Клара не удержалась: — А знаешь, Генка, всё-таки хорошо, что ты не успел Зубатова мне приворожить… — Почему? — сквозь зубы спросил я, пытаясь сдержать рвущийся от боли стон. — Да он такой скотиной оказался… — расстроенно вздохнула Клара. — А что он сделал? — Ты представляешь, Анну и ее коммунарок НКВД арестовало по его обвинению в контрреволюционной деятельности, — свистящим шепотом горячо заговорила Клара, — Там сразу и суд прошел, и всех их приговорили к заключению. — И много дали? — Всем сроки от трёх до пяти лет. Теперь их отправят в лагеря, говорят, куда-то аж за Урал. — А Зубатов причем? — Дык он же на эту Анну глаз положил, а она оказалась тайной монашкой, ну и отказала ему. А он, когда понял, что там тайный монастырь, вместо коммуны этой — ужас как разозлился и сразу НКВД вызвал. И вот скажи, Генка, что он в ней нашел, а? Я промолчал. А в голове билась единственная мысль — что теперь делать?Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/320617