разворошил костёр, а на его место уложил заранее снятый дёрн, присыпал старой листвой спальные места, и даже, как мне показалось, озаботился уборкой отхожего места. Красноглазый, тем временем, скатывал шерстяные одеяла и настаивал какой-то отвар, мне же дали задачу набрать воды во фляги и отпустили одного к ручью, но я понимал — стоит дёрнуться, и стрелы найдут свою мишень, ведь тетивы у лучников были установлены загодя, а спуск к воде отлично просматривался.

В путь со стоянки вышли только мы с Младшим. Красноглазый остался подчищать следы и нагнал нас лишь через час. Он коротко что-то обсудил с могги и вновь скрылся в тайге. Очень серьёзный подход к делу, видимо не так спокойны нынче Леса Эльхо: то ли местные кланы снова что-то не поделили, то ли ловят кого. Я очень надеялся, что моя работа не будет связана с местными дрязгами.

Шли зверовыми тропами. Какими путями двигался красноглазый, для меня оставалось загадкой, потому как лес представлял из себя один сплошной бурелом. В основном могги пускал вперёд меня, сам же держался на небольшом удалении сзади. Выбирать путь не приходилось, так как тропа была хорошо проторена копытами зверей и лишь на развилках Младший отдавал команды: «право» или «лево».

Двигались молча. Природа вокруг завораживала, особенно когда мы поднимались на сопки и взору открывался горнолесной массив, уже подёрнутый кое-где осенними красками. Иногда попадались кусты жимолости, и я жадно поедал ягоды. Младший однажды подшутил, сказав, что они ядовиты, и мне пришлось разыгрывать беспокойство по этому поводу. В силу юности своей, могги смеялся, что называется, от живота. Я молча завидовал его способности так ярко, по-детски, переживать эмоции. Было вдвойне обидно от осознания того, что вряд ли Младшему удастся дожить до седых волос.

Пару раз на широких тропах я примечал красноглазого позади нас, а вот Старший никак не выказывал своего присутствия. Иногда спереди раздавался крик птицы, на что Младший откликался таким же криком, извлекая звук при помощи свистульки. Крик подхватывала ещё одна птица позади нас. Таким образом отряд обменивался информацией между дозорным, группой и замыкающим. Иногда сигналы менялись, на этот случай у могги была припасена другая свистулька, и тогда мы останавливались на привал.

К вечеру второго дня наш отряд подошёл к границе зоны леса и моему взору открылась горная цепь с ослепительно белыми заснеженными вершинами, многочисленными перевалами, горными цирками да извилистыми ледниками, которые, словно застывшая карамель, лениво сползали в широкую долину.

— Белые горы, — подтвердил мои догадки Младший.

Гряда завораживала дух. В закатных лучах солнца я отчётливо наблюдал, как порывами ветра срывает снежные вихри с косых полок и стелиться позёмка на более-менее пологих участках. Если нам придётся преодолевать их, то со ступнями мне придётся ненадолго распрощаться. Слегка успокаивало то, что красноглазый и могги так же не имели должного снаряжения для прохождения перевалов.

К сумеркам объявился старший из братьев. Он тенью вышел из леса, снял с плеча верёвку, на которой болталась подстреленная дичь и бросил к моим ногам. Сегодня он ничем не отличался от брата: волосы так же собраны в хвост, перья куда-то исчезли, а внешне братья были очень похожи.

— Сегодня ты у нас за кухаря. — Красноглазый выудил из мешка нож и протянул мне.

«Ручка треснута, нож из моего мешка».

Не скажу, что я прям лихо разделал и общипал птицу, но вышло, как по мне, неплохо. Заморачиваться с приготовлением я не стал: выбрал из костра крупные угли, обложил их камнями, благо подле лагеря начинались курумы, соорудил из свежих веток подобие решётки и выложил на неё дичь, а по мере прогорания углей выбирал из костра новые. Старший возился с арбалетом, он нет-нет да и поглядывал в мою сторону — лёгкая тень улыбки скользила по его лицу, или это всего лишь была игра света?

Когда солнце уже скрылось и лес погрузился в сумерки наш отряд уселся подле костра. Братья завели спор о достоинствах и недостатках арбалета, я же следил за приготовлением дичи. Красноглазый выудил из своего мешка лепёшки и разложил их на камни.

— Я надеюсь нам завтра не туда? — кивнул я в сторону горной гряды.

— Нет. В Белые горы в этом году лучше не соваться. — Чистый обернулся и окинул взглядом острые пики вершин, подсвеченные последними лучами солнца. — Люди перестали возвращаться.

К моему удивлению, он не стал острить и даже не съязвил. Я решил развить успех, сказав:

— Осмелюсь предположить, что они замёрзли. Выглядят горы жутковато.

— Кто-то и в правду замёрз, — кивнул красноглазый, затем взял флягу и протянул мне. — Пей.

Я напрягся. По всей видимости он мне предлагал настойку, которую делал утром. Если же чистый меня раскусил и во фляге освещённая вода, то Создатель ему судья, но я старался как мог. Комедию придётся сворачивать.

— Что это?

Краем глаза я отметил, как напряглись братья. Старший, как бы невзначай, положил арбалет на колени таким образом, что наконечник болта смотрел точно в мою сторону.

— Пей, — приказал красноглазый. — Ну!

— Сначала ты.

Я решил тянуть до конца. Всё же святая вода теряет свои свойства, а часовен с приходом я в тайге не встречал. Но чистый сам мог освятить воду, поди знай, чему учат их в ордене.

«Бесов праздник!»

Красноглазый спорить не стал. Он сделал два глотка, прополоскал горло и громко проглотил жидкость, давая тем самым понять, что жидкость не отравлена.

— Пей, — повторил он, снова протянув мне сосуд.

«Видит Создатель, я не хотел», — с грустью подумал я и вырвал флягу из руки красноглазого.

Приложился к горлышку и пригубил от души. Жидкость оказалась безвкусная. У воды и то есть какой-то вкус, а тут вообще ничего, будто воздуха хлебнул. Благо святой водой тут и не пахло, иначе я бы уже светился как сфера Дейлы в руках деревенской колдуньи. Вытерев губы рукавом, я с ненавистью посмотрел поочерёдно на каждого.

Минуту мы сидели молча. Каждый чего-то ждал. Мне даже стало интересно.

— Какого хрена? — Я, наконец, сдался, пустив громкую отрыжку. От этой жижи разыгрался аппетит.

Красноглазый слегка расслабился, он провёл рукой по бороде и кивнул на братьев:

— Передай флягу.

Я подчинился. Младший принял сосуд и тоже сделал несколько глотков. В этот момент Старший перевёл арбалет на брата. Я ничего не понимал из происходящего, поэтому решил сидеть молча. Снова минутная тишина. Все смотрели на младшего могги. Наконец красноглазый кивнул, и фляга перешла к Старшему, арбалет он передал брату. И снова та же