францисканец ловил зов о помощи и спасении. Не в силах себя сдерживать молодой монах, скрестив руки на груди и опустив голову, проскочил тюремный коридор, камеры пыток, пустые и захламлённые помещения. Вжавшись как можно глубже в свое монашеское одеяние и накинутый капюшон, он бежал, взывая к Господу, пока не оказался в небольшом зале полном свечей.

Зал больше напоминал просторную братскую келью, вырезанную в гранитном камне. Невысокий потолок, большие и малые правильной геометрической формы ниши, тесные ряды монашеских капюшонов по периметру создавали атмосферу таинства собрания монашеского ордена. Время вечерней молитвы уже прошло. Плотные ряды монахов образовали некий полукруг, в центре которого у дальней стены зала за массивным залитым воском столом восседал почтенный отец Конрад.

Собравшиеся братья застыли в ожидании, пока в келью не ввели юную девушку на вид около 16-ти лет. Сердце монаха-францисканца дрогнуло. Она вошла лёгкой танцующей походкой в сопровождении двух крепких монахов-доминиканцев. Она шла не торопясь, внимательно осматривая помещение небольшого зала. На мгновение молодому монаху показалось, что эта юная особа как будто не понимает и не замечает важность происходящего вокруг, не замечает без малого двух десятком монахов, не замечает сурового лица старика за столом. Она явно оказалась здесь впервые, её чистый непорочный взгляд скользил по стенам и потолку просторной кельи, цепляясь за выступы ниш, плавно огибая остроконечные капюшоны монахов.

Понимая всю ответственность своего послушания и важность происходящего вокруг, монах-францисканец никак не мог представить, что среди увиденного и пережитого только за одну эту ночь ему суждено стать участником процесса над этим юным наивным созданием.

Остановившись напротив залитого воском стола, девушка как будто не замечала отца Конрада. Её взгляд, словно в поисках паутинки, был устремлен в правый верхний уголок кельи.

«Дитя моё, я выслушаю тебя сегодня от имени святой инквизиции…» — произнес скрипучим голосом отец Конрад. Девушка испуганно опустила свой взгляд и слегка склонила голову.

«Боже, сверши суд праведный над дитём Своим… Прошу, прояви милость…» — прошептал монах-францисканец в надежде на милость Божью и мудрость отца Конрада.

Допрос продолжался не более получаса. Для большинства собравшихся он не представлял ни малейшего интереса, насколько об этом мог судить молодой монах по реакции окружавших его капюшонов. Для безмолвных участников допроса это был всего лишь суд над одиноко стоящей перед столом девушкой с русыми до пояса волосами, один из многочисленных и однообразных процессов.

За время допроса юная девушка не сказала и двух полных фраз. Она только лишь испуганно кивала головой, даже не всегда попадая в такт вопросов главного инквизитора Германии. Изредка отец Конрад наклонялся к сидевшему по левую руку секретарю священной конгрегации, который учтиво вел запись судебного процесса.

Уже в завершении отец Конрад неведомо откуда вытащил несколько десятков листов бумаги… Среди изображений природы и людей на всеобщее обозрение были выставлены лишь два рисунка, выполненных чёрным угольком. Первый изображал безмятежное спокойствие гордого волка на фоне гранитной скалы, второй — мохнатого получеловека-полузверя с длинными когтями на руках.

«Это твоя работа, дитя?» — проскрипел инквизитор. Девушка, подняв глаза, как-то неуверенно, но с выраженной радостью в глазах утвердительно закивала головой. Процесс был окончен.

Двое крепких монахов взяли девушку под руки. Не успев разойтись, братья пришли в ужас от того, как засверкали рыжим цветом волосы юной особы на фоне факела одного из монахов, связавшего осуждённой руки.

«Не дожидаясь рассвета!» — прохрипел отец Конрад.

Городская площадь была готова принять новую жертву. Увесистый столб и куча сухого хвороста, обильно политая маслом, — первое, что отразилось в глазах молодого монаха-францисканца, вышедшего на свежий воздух со стороны дальнего от ратуши края площади. Его религиозные братья уже выстроились плотной цепью, отделявшей костёр от толпы горожан, вооружённых факелами. Едва переставляя окаменевшие ноги, монах занял отведённое ему среди братьев место.

«Господи, спаси и помилуй…» — неустанно шептал молодой монах. Обречённая девушка стояла спиной к толпе и тихонько плакала. Её чистая и светлая душа искала спасения от нависшей угрозы. Прежде чем сделать шаг по направлению к костру, она резко повернулась вполоборота, остановив свой слегка прищуренный взгляд на францисканце…

Этого взгляда было вполне достаточно. Молодой монах ринулся сквозь толпу к городским воротам. Он уже не видел, как юную девушку возвели на костёр, приковав тяжёлой цепью за талию к столбу, не видел, как подняли её связанные руки… Оказавшись за городской стеной, он летел навстречу ветру сквозь густые тернистые заросли лесной чащи, он не чувствовал боли сдираемой о колючие ветви кожи, ноги уносили его прочь от безумия, которое разыгралось на городской площади… Но разве можно убежать от себя…

Сильнейший порыв ветра подхватил языки пламени. Крик ужаса и страдания смешался с рёвом надвигающегося урагана, треском сухого хвороста, пылким гулом огненного жара. Толпа безмолвствовала. Как только пламя охватило столб целиком, нити, связывавшие руки юной девушки, прогорели. Это был отчаянный взмах большой огненной птицы, всеми силами стремившейся оторваться от земли, стремившейся взмыть в небо, стремившейся ощутить свободу полёта и радость жизни.

Первые капли дождя проронили горькую слезу о содеянном. Волчий вой превратился в рык и с каждой секундой стал удаться всё дальше и дальше в беспроглядную ночную мглу. Луна, бросив холодный взгляд, скрылась за чёрной пеленой надвигающейся бури.

В отблеске последних лучей ночного солнца монах заметил в нескольких шагах от себя лёгкую бесшумную тень дикого зверя. Далеко за городом в лесной чаще человек и волк скользили навстречу ветру и дождю.

Полный мыслей монах первым выскочил на просторную поляну. Обильный дождь смывал следы позора с городской площади…

— Слышишь ли Ты меня, Господи..?! За что..?! Или же не видишь Ты..?! — молодой монах взывал, стоя на коленях. Крик его души терялся в порывах ветра. — Почему же, Господи..?!

Но ветер был сильнее…

Увлекаемая вожаком стая ждала своего часа. Огромный серый волк медленно и плавно заходил справа от жертвы, выжидая подходящего момента для смертоносного прыжка.

Не получив ответов, францисканец беспомощно склонил голову, когда огромная бесшумная тень накрыла его.