Исторически считается, что счастье — это состояние индивидуальной веры, а не внешних обстоятельств. Но вера сама по себе не делает нас счастливыми.

Я же сторонник идеи, что счастье — это результат объективных состояний тела и психики.

Стерилизация счастья

до чистого понятия и состояния невозможна. Это величина равнопеременная со страданиями и омрачениями. Человек не может быть счастлив и радостен и одновременно огорчен. Он либо спит, либо радостен и счастлив, либо огорчен. Если нет этих ощущений, он пьян мертвецки.

Долговременные состояния — всего лишь длительное смещение равновесия между этими полярностями.

Например, мои ангел и демон одновременно живут то в моей голове, то в сердце, то посещают кишечник, а чаще всего — половой орган. Но они никогда не встречались.

Счастье и Природа.

Сколько несчастий и потерянного времени устилают жизнь ищущих счастья вне законов Природы. Для их успокоения возведены храмы терпимости и спокойствия. Но пусты они, и не слышат служащие в них ни своих, ни чужих голосов. Иконы этих храмов в красивых окладах пропитаны ядом смерти.

Но не забыты и не разбиты сияющие истины Природы. Много совершенств высекла она из камня косной материи.

Лучшие из них в человеке — смех и радость. И они выше любви и сострадания.

Мы должны с уважением относиться к Природе. Нам стоит наблюдать за ней, но не надо ей ничего подсказывать. А свое непомерное самомнение о самом себе как Великой Сущности очень полезно свести до винтика Вселенной.

Счастье и личный опыт.

Личный опыт — источник выбора пути к счастью. Он же — источник главных заблуждений относительно него.

Мы все похожи на свое счастье, настолько, насколько не похожи на самих себя.

Возможно ли счастье?

Или мы просто выполняем свое биологическое назначение: размножаемся, продолжая победный путь Кода жизни, а наше счастье заключено в половых железах и имеет его размеры? Мы становимся счастливыми, только правильно выполняя эти функции?

Это одна из парадигм счастья: выжать все из своих детопорождающих органов и продолжать жить любой ценой. И ни к чему другому счастье не имеет отношения. Для мужчины оно только в женщине, и наоборот.

Но от длинной жизни часто нет никакого толку. Многое, что мы считаем живым, уже кормит червей и отдано на растерзание хаосу.

На какое расстояние

надо подойти к счастью, чтобы разглядеть его?

Счастье становится счастьем только на счастливом расстоянии. Даже стая серых воробьев издали может показаться сказочной птицей.

В соответствии с господствующим во всей природе принципом комплементарности всякое психическое развитие… — имеет свой оптимум, который в случае своего превышения… превращается в свою противоположность.

Карл Густав Юнг

Не подходите близко к своему счастью. Вблизи оно может превратиться в несчастье, а его тонкие детали становятся липкими, порождая зацикленность и страдания.

Счастье относительно, все истины — полуистины.

Динамика счастья.

Нуждается ли счастье в каком-либо объективном предмете или состоянии, в строго очерченном детерминизме? Если это происходит, оно быстро стареет, превращается в окаменелую традицию и умирает. Счастье не может быть статичной неподвижной догмой. Оно, как и все в мире, изменчиво. Счастье сегодняшнее подлежит распаду и превращению завтра в несчастье. Настоящее счастье должно иметь нечто превосходящее по глубине любую ситуацию и само время. Оно должно впечатываться в последовательность событий светящейся строчкой и нуждается в форме и направлении. Этим может быть, например, знание.

Счастье может возникать и существовать только в соответствии с законами Природы. Оно колеблется между разными полюсами. Это динамический процесс, а не состояние. В противном случае оно быстро исчерпало бы свой ресурс жизнеспособности. Гладкий график человеческой психики свидетельствует о страхе и умирании.

Динамичность счастья — это вызов для человеческого разума.

Счастье — это разновидность психической энергии, которая может растрачиваться бессмысленно и неуправляемо.

Все дороги ведут к счастью, но не все счастливы на своем пути. Но в конце жизни, опускаясь в коллективное бессознательное и ниже, все становятся безупречно спокойны.

Готовность к счастью.

Почему мы, многое понимая, не можем стать счастливыми немедленно, сейчас? Мы не хотим и боимся стать таковыми. В этом вся игра. Внутренний страх останавливает нас перед всегда открытой дверью счастья. Страх, что, как только мы войдем в нее, наше существование прекратится. Мы почти всегда готовы променять само счастье на время его ожидания. Сколько прекрасных мыслей было у меня! Из них самой прекрасной была мысль не превращать помыслы в дела.

На одном полюсе — свободный выбор, субъективная готовность, на другом — бессознательное торможение. Этот колебательный процесс часто не имеет окончательного стационарного решения и может продолжаться в течение всей жизни.

Возможность достижения счастья — результат субъективной готовности его принятия. Поэтому необходимо искать возможности взращивать свое счастье.

Перефразируя Юнга, помочь стать счастливым можно только тому, кто этого хочет любыми средствами. Но если на самом деле его задача — не становиться счастливым любыми средствами, помогите ему этого не делать; только тогда с ним будет все в порядке.

Счастье как наследуемый архетип.

Счастье не может быть спонтанным и возникнуть из ничего. Возможность и готовность к счастью растет из бессознательного. Иначе оно вообще не могло быть осознано даже под влиянием благоприятных объективных факторов.

Нам бы хотелось верить в свою волю, в свою энергию, в то, что мы можем что-то сделать, но как доходит до дела, мы обнаруживаем, что способны на это лишь в определенной мере, ибо нам мешают эти маленькие дьяволы — комплексы. …Наше индивидуальное бессознательное состоит из неопределенного количества комплексов или фрагментарных личностей.

Карл Густав Юнг

ДНК передает детям черты психики родителей и их опыт из прошлого. Счастье и предрасположенность к нему, так же как глаза, кожа и другие внешние черты, являются наследуемыми свойствами. Мы являемся заложниками осадков опыта прошлых поколений, содержащихся в нашем бессознательном. Счастье в определенной мере является врожденной исторической категорией и представляет