каждому из вас золотые горы пообещал за доставку этих шариков в Цитадель. Я все понимаю. У меня только одна просьба будет.

Все повернулись ко мне и обратились в слух.

– Подойдите к Цитадели с севера. Там найдете скрытую точку связи, через нее свяжетесь напрямую с Жердём. Передайте ему одну из жемчужин. Для моего будущего ребенка.

– А ты? – еле слышно просипел Салага.

– Я не смогу пойти с вами, – я раскрыл ладонь и протянул руку.

Воронцов какое-то время смотрел мне в глаза, затем все же достал белую жемчужину и отдал её мне.

– Надоело быть квазом? – спросил Варик.

– Нет. Это не для меня.

– Идешь её спасать, – сказал Воронцов. – Я даже не удивлен. Только такому безумцу как ты могло прийти подобное в голову.

– Мне пора, – тяжело вздохнул я. – Вернетесь обратно по своим следам.

Я крепко обнял каждого из парней.

– Еще увидимся, – сказал я напоследок.

Вот она – настоящая проверка нашей дружбы. Если доставят белую жемчужину, значит, лучших людей мне уже не найти. Если нет, мне придется убить их, и каждый это понимает.

А сейчас мой путь лежит к родному кластеру Дары. Я должен спасти её. Даже если придется потратить белую жемчужину. Правда, у нас и в прошлый раз знакомство не задалось, а теперь я вообще кваз. Ну да ничего, как-нибудь выкручусь. Надеюсь, тот однорукий элитник покинул город, в противном случае ему же хуже.

Если мне повезет, то жемчужину оставлю себе. Кто знает, как на психике моего ребенка скажется, что отец кваз. До сих пор не верится, что я стану папой. По сути, здесь ребенка нужно научить только одной простой истине: «Перемены – это единственное, что остаётся в Улье постоянным».

А впереди еще столько всего удивительного. Я не сдержался и прочел письмо Игрока. Там было целое исследование о всех группах, что ушли покорять северные горы, но так и не вернулись. А ведь не самый худший вариант для путешествия.

Вот спасу Дару, открою пару новых бизнесов в Цитадели, а может, и не только там, домик на Рублевке куплю, буду водить караваны на юг. Тот, кто получит туда путь, превратится в короля севера, ведь эта торговая тропа станет золотой жилой. И после этого пойду покорять новые земли.

Сегодня Заноза умер навсегда. Отныне буду Фартом, и никак иначе.

– Что нас не убивает, нам уже не интересно, – тихонько запел я себе под нос.

Держись, Колючка, я в пути!

Интерлюдия вторая

Тело Спрута – пугающего главаря всех пещерников, лежало прямо посреди родного стаба. И без того холодный взгляд остекленел еще больше, пар от пулевых отверстий уже не шел, вытекшая кровь застыла на льду. Якимура сидел и курил, глядя на мертвеца у своих ног.

Дым перед глазами то зависал, то вдруг начинал тянуться в разные стороны, словно был разумен и не мог выбрать, куда же все-таки податься. Происходило это из-за того, что группа зачистки бегала по тоннелям и постоянно открывала и закрывала ледяные заглушки, отчего сквозняк появлялся с разных сторон.

Операция прошла как по маслу и с минимальными потерями. Они почти не встретили сопротивления. Спрут просчитался. Зря оставил на базе только новичков. Это место еще не стало им домом, а значит, и жизнь за него отдавать глупо. Для обывателя все просто, нет разницы, кто стоит во главе стаба, важно только, сможет ли он обеспечить тебя теплым спальником, едой и патронами.

Эта партия окончена, время очистить шахматную доску, прежде чем начинать новую игру.

Начальник контрразведки глубоко затянулся и еще глубже задумался. Он подстраховался со всех сторон. Если скреббера убьют, он в любом случае получит белые жемчужины. У хаоситов на эти шарики, конечно, свои планы, но кто их вообще спрашивать будет. Эти наивные недоросли думают, что они самые старые в этой части Улья. Как бы не так.

Марать свои руки о них совершенно не хотелось. Якимура переставлял фигурки на поле вариантов прикидывая, как лучше избавиться от этой досадной помехи. Лучше всего съесть двух пешек одним конем и использовать для этого дела внешников.

Но не стоит забывать о Фарте. Эта нестабильная переменная может развалить всё уравнение. Якимура чувствовал, что тот выжил, а он, древний, привык доверять своей чуйке.

Север на пороге больших перемен. Три стаба впервые едины, и это только начало.