- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (32) »
прибрал стол и вышел покурить на улицу.
Курил и думал.
Ну, какое-то время я пересижу у Ильи Ильича. Потом куда? В Петроград? Опасно. Так, меня же в Вятскую губернию приглашали! Чем не вариант? В саму Вятку нечего соваться, а вот в село, к Федору — почему и нет.
У Федора мне сам чёрт не брат. Кто меня там искать будет.
Деньги на дорогу у меня имеются, остается только документами обзавестись. На своё имя — для житья в селе, там меня как Ивана Воробьева знают. Ещё надо какую-то бумагу для дороги, уже на чужое имя. Так оно надежнее будет. Если и ищут меня, то как Ивана Ивановича Воробьева, а не какого-то Орлова Петра Петровича. Ну, это так — к примеру.
Про документы я у Ильи Ильича спрошу. У него знакомства весьма обширные. Антикварный мирок, он такой, там много кого вертится. Есть и личности весьма и весьма… неоднозначные.
Ещё в прошлый раз, когда я с антикваром перед отправкой на Дальний Восток познакомился, много чего Илья Ильич мне понарассказывал. Не специально, а так — к слову пришлось. Есть мол у него знакомые затейники-реставраторы, что могут тебе таких грамот изготовить, что ты свою родословную чуть не от князя Игоря ведешь.
Мне таких грамот не надо, мне бы серенькую бумажку с фиолетовой печатью. Что, допустим, направляюсь я в Вятскую губернию фольклор собирать от одной уважаемой научной организации. Ну, или что-то типа такого.
Внешность бы ещё немного изменить…
В общем, мысли в моей голове сейчас были для меня самого смешные. Великий конспиратор, мля… Нелегал недоделанный.
Такие вот дела… Иные, всё за булку готовы отдать.
— Всё, Ваня, пришли. Раскладываемся. Илья Ильич кивнул мне на свободное место в ряду, где старыми вещами торговали. Я расстелил прямо на земле видавший виды мешок, а антиквар и выложил на него свой товар.
Глава 5 На Сухаревке
У Ильи Ильича я квартирую уже вторую неделю. Всё бы хорошо, но на Сухаревку он меня с собой таскает. С неё он сейчас живёт. Отказаться — подозрение у старика вызвать. Соглашаюсь. Кепку поглубже на голову натяну и иду. Впрочем, пока, вроде, всё обходится… Москва сейчас совсем другая. Не как раньше. Многие магазины закрыты. Какие ещё и функционируют, но подозреваю, что в убыток себе. На полках сих торговых заведений весьма пустовато. Теперь — торгует улица. — Папиросы! — Пряники! — Спички! — Консервы! — Шоколад! Идёшь по улице, а в уши тебе это и прочее орут. Все бульвары, площади и улицы заполнены мелкими торговцами. Продают и покупают всё — ковры, подсвечники, вилки, тарелки, пирожки и булки… Такое впечатление, что все москвичи в торговое сословие вступили. На пьедестале, возвышаясь над всеми стоит Сухаревка. Она разрослась, расползлась во все стороны. Вся Москва, и не только, ей сейчас поклоняется. — Открытки! Открытки! Срамные открытки! Илья Ильич на ходу чуть не плюется. При императоре такого не было… — Колбаса! — Ветчина! — Сало! У меня аж слюнки текут. Вкусно тётки, все как на подбор — толстущие, выкрикивают. До рядов, где старьем торгуют, в том числе и настоящим серьезным антиквариатом, я и Илья Ильич проходим через закусочные ряды. Тут люди буквально трутся друг о друга, царит толкотня и давка. Носы всех присутствующих здесь щекочут такие съестные запахи, что желудки готовы сами наружу выскочить. Сковородки, кастрюльки, баки скворчат, бурлят, пускают пар… Тут варят, жарят, разогревают. — Жареная горячая колбаса! — Пирожки! Пирожки! Шанежки! — Каша! Пшенная каша! Подходи! Подходи давай! — Сколько за порцию? — Илья Ильич затормозил у каши. — Четырнадцать рублей. Ладно, тринадцать… — делают скидку Илье Ильичу. Он тяжело вздыхает и шагает дальше. Моё предложение угостить его кашей — отвергает. — Продадим что, тогда сюда и вернёмся, — получаю я ответ антиквара. Илья Ильич идя по закусочным рядам часто про цены интересуется, всё пытается чем-то подешевле живот набить. — Сколько за маленькую булочку? Про большие он и не спрашивает. — Десять рублей. Ответ антиквара не радует. — Почём молоко? — Семь рублей стакан, — несётся в ответ. Порцию жареной картошки с конским мясом предлагают за пятнадцать рублей, чуть дороже просят, чем за кашу. Очень много в закусочных рядах разнообразных пирожков, но и охотников до них опять же предостаточно. Пожилая дама в шляпе и пенсне торгует картофельными лепешками. Её тоже Илья Ильич не обделяет вопросом. — Пять рублей штука. — Дорого, — делает заключение антиквар. А вот и целый ряд столов с самоварами. Желающие могут тут угоститься чаем. Кто побогаче — с сахаром. Он продается прямо тут — восемь кусочков за двадцатку. Четыре — за десять советских бумажных рублей. Между рядами много баб самого что ни на есть деревенского вида, никак не москвичек. Все с большущими узлами. Они уже наменяли на хлеб уйму вещей, что их душеньки пожелали. Дешево, по старым временам — почти даром. Лица их сияют довольством и превосходством над убогими простодырыми горожанами. Ну, есть захочешь — всё отдашь. Пользуются этим ловкие бабищи. Времена сейчас такие. Булкам стихи посвящают. Я такие сам читал в одной эсеровской газетке.Ах, булка, булка!
О ней, о пышной,
Горяченежной,
Как вздох степей,
Вздыхаю гулко,
Ропщу мятежно
(Хотя неслышно)
О ней, о ней!
Такие вот дела… Иные, всё за булку готовы отдать.
Отдам я слепо
И бестолково,
Сквозь смех и слёзы,
Добро моё, —
И все совдепы,
И исполкомы,
И совнархозы, —
Всё — за неё!
— Всё, Ваня, пришли. Раскладываемся. Илья Ильич кивнул мне на свободное место в ряду, где старыми вещами торговали. Я расстелил прямо на земле видавший виды мешок, а антиквар и выложил на него свой товар.
Глава 6 Терехин
Илья Ильич занялся своей торговлей, а я в сторонке за его спиной встал. Конечно, рискованно мне с ним на Сухаревке появляться, но тут такой муравейник — попробуй заметь меня. Кстати, милиция здесь особо и не появлялась. Это я в первый приход с антикваром сюда заметил. И в прежние времена полиция на этом рынке порядок навести не могла, а сейчас и подавно. Жила Сухаревка по своим неписаным законам. Тут, главное, рот не разевать и куда не надо не соваться, тогда и при своих интересах останешься… Может, и с прибылью. Что-то даже у Ильи Ильича и покупали. Цены он не ломил, а ещё и у него постоянные покупатели имелись из среды коллекционеров и перекупщиков. Антиквар был давно в деле, ну и репутация у него имелась. Я по лицам проходивших мимо взглядом скользил, так — без всякой цели. Думал, как Илье Ильичу про нужные документы мне правильно сказать. Ещё и о жизни теперешней- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (32) »