пятилетним мальчишкой, он бы раскис, расквасился и заревел, как трехтонный динозавр: «Ма—ма-ма—ма-ма—ма!» Но к сожалению он был уже взрослым мужчиной, и даже дряблым от недостатка физических упражнений, поэтому не заплакал, не заревел, а наконец-то осмотрелся, расслабился, подставил свои ладони и опухшее лицо солнцу, и сказал совсем не поэтично:

– Хорошо то как!

Ну и всё. Ведь Иван уже выходил на тропинку, ведущую на широкую ровную дорогу, а ровная широкая дорога вела прямо к большой башне, которая так и называлась «Большая мобильная башня обслуживания».

Мелкие шаги Безделкина сменились на крупные и постепенно переросли в бег. Ну вот же она, вот она, та башня, которую ты так хотел рассмотреть! Лезь, лапай восторженными ручонками железные конструкции и балки. Если только ты сможешь до них дотянуться. Оп-па, не смог! Ну что, великана будем вызывать, чтобы тот смог тебя поднять? Не будем? Ну как хочешь.

Побродив по пустым внутренностям башни, потрогав языком металл (ан нет, не прилип!) Петевич вышел вон, но уже с другой стороны и понесся прямо по железным рельсам, предназначенным для перемещения ракет. Гля-ка, гля-ка, а железные рельсы ведут прямо к стартовому комплексу. И тут Ивана ждало небольшое разочарование. Стартовый комплекс оказался просто бетонной ямой.

– Ничего обычного, бетон, бетон и бетон! – наш мальчишка поплясал на стартовой площадке, похлопал ладонями железные фермы-опоры, взобравшись на подставку под ними, заглянул в бетонные ямы, окружающие взлётную территорию. Оббежал вокруг ям, заглянул в пустую зияющую дыру под стартовым комплексом. Нет, ракету он нигде не нашёл. Вот досада-то!

«Где вы, люди?» – хотел было крикнуть Водкин. А получилось:

– Где ты, бог!

Но бог, по-видимому, его не услышал. Щемящая душу тишина играла солнечными лучами и звоном в ушах. Постояв так минут двадцать, писака развернулся и побежал обратно в свой барак, а никак не искать славных и мужественных работников ЖКХ и их котельную.

– Нету тут никого! – решил Иван. – Ни у одного из зданий не стоит ни одной машины или хотя бы вертолёта. Автоматически тут всё работает. Бывает. Прогресс.

Ну прогресс, так прогресс, не будем спорить с великим мужем.

– У-х-х! – распахнулась с шумом дверь барака и тут же захлопнулась. – Кряк!

– Вот тебе и кряк, – буркнул человече, схватил уставший от безделья, висящий на вешалке рюкзачок (подарок кандидатов в космонавты), дружески похлопал ещё один их подарок (космический комбинезон), и понесся на кухню. Там он покидал в рюкзак те продукты, которые можно есть без готовки, а также сухофрукты, орехи, спички, бутыль с водой, алюминиевую кастрюльку (вместо котелка), разнотравье из деревянного ящика. И с легким сердцем снова вышел на улицу. Ноутбук он и вправду не взял с собой:

– Много места занимает, зараза! – с сожалением произнес Иван Петевич и с легким сердцем закрыл за собой входную дверь барака-общежития..

Он протопал мимо могильно молчащих спутниковых антенн, мимо башен связи и контроля, мимо заправочно-нейтрализационной станции, мимо кислородно-азотного завода (видимо, поместившего свой азот в гроб), мимо центра подготовки пилотируемых космических полетов. Ан нет, побился головой в закрытые двери и пошел дальше по главной автомобильной трассе в направлении: Амурская область – город-герой Москва, Химки, дом 5а, квартира Светланы Геновны. Вперёд! Глядишь, к осени и дойдёт наш доходяга. Россия, она ведь че, совсем крошечная, ежели на неё с орбиты смотреть.

А ты шагай, Иваша, шагай, любовь она ж вишь как, усе ближе к земле давит, об космосах там всяких мечтать запрещает. Оставь ты космосы энти кандидатам в космонавты да безбабному Пелевину. Иди, сынок, иди. Ждет тебя твоя Светка, ждет не дождется, борщ варит, холодец да кровяную колбасу готовит – так, для порядка, для строгости!

А пока Иван Петевич совершал свой великий исход с самого величественного космодрома 21 века, страницы газет на планете Земля надрывались, истошно вопя о новой космической сенсации:

«НАША ГАЛАКТИКА ЖИВЕТ В ПУЗЫРЕ! Спектроскопическое картирование движений галактик обнаружило доказательство того, что наш Млечный Путь располагается в локальной пустоте – области размером около миллиарда световых лет с плотностью материала ниже средней. И именно этим Лукас Ломбрайзер из Женевского университета пытается объяснить странные отклонения постоянной Хаббла. Согласно расчетам астронома, «пустой» пузырь должен иметь размер около 250 миллионов световых лет и плотность вещества в нем должна быть в два раза меньше плотности остального космоса. Этого было бы достаточно, чтобы исказить измерения расстояний до цефеид и сверхновых. Ведь эталонные объекты для этих измерений находятся в локальной вселенной и, следовательно, в середине этой разреженной области. Вероятность такого колебания материи в этом масштабе составляет от 1:5 до 1:20. Это означает, что это не что иное, как теоретический воздушный затвор – во вселенной есть целый ряд областей, подобных нашей».

Размечта-мечта-мечталось

перед этой красотой:

длинноногими шагами

ходят звёзды надо мной!

И когда-нибудь ракета

в дальний космос полетит,

и плане-плане-планета

ей дорогу осветит

длиннорукими лучами.

Их увидит даже тот,

кто нашу Землю изучает

из созвездья Гончих Псов.