сказать «спасибо», — ледяным тоном заявил он, снимая невидимую ворсинку с рубашки, прежде чем снова обратить на меня тяжёлый взгляд. — В следующий раз не стой на дороге, женщина. Он не стоил твоей жизни, поэтому я бы посоветовал подумать, прежде чем поступать так глупо. Ты отвлеклась или не подумала о собственной безопасности?

Открыв рот, чтобы возразить, я закрыла его, когда на нас упали тёмные тени от его людей, которые приблизились и встали на краю проезжей части. Вглядываясь в мужчин, которые медленно двигались к беспорядку, который я устроила во взятом напрокат автомобиле, я почувствовала, как укол страха пронзил плоть.

— Отвечай на вопрос, Бишоп.

Меня охватил гнев от дерзости парня. Он разозлился, потому что я поставила безопасность животного выше своей? Почему это и мило, и раздражало?

Уперев руки в бока, я почувствовала, как усталость и принуждение к продолжению позднего ночного противостояния сливаются воедино. От невинного наклона его головы, пока он изучал моё лицо, я почувствовала, как закипает кровь. Выбрав насилие, я расправила плечи и стиснула зубы.

— Меня зовут не Бишоп, — раздражённо парировала я. — И я не хотела оставлять бедняжку страдать посреди дороги!

Отмахнувшись от него, я начала спускаться по склону боком, чтобы не упасть на кучу внизу. Платье, которое я надела утром, не подходило для прогулки через подлесок, но я изо всех сил старалась не поцарапать ноги. Внизу я вознесла безмолвную молитву к небесам о том, что мне удалось спуститься изящно. Я разозлилась при виде битого стекла из-за срабатывания подушек безопасности. Салон был в белом порошкообразном веществе, которое присыпало мои сумки на пассажирском сиденье. Открыв дверь, я наклонилась, чтобы забрать сумочку, но чья-то рука схватила меня за бицепс и дёрнула назад, а дверца машины захлопнулась.

— Какого чёрта ты делаешь? Отпусти меня, сейчас же! — приказала я резким, ледяным тоном. — Убери от меня руку.

— Нет, Бишоп. — Презрение, которое я мельком заметила ранее, сменилось интригой. — Я знаю о каждой ведьме Бишоп в Ведьмовской Пустоши. И, как же так получилось, что тебя я не знаю?

— Что, прости? — спросила я с тихим смешком. — Ты только что оскорбил меня, назвав ведьмой, или ты сумасшедший? — На самом деле я склонялась ко второму варианту.

Он слишком сексуален, чтобы не иметь серьёзных недостатков в той или иной области. Но он буквально только что присоединил имя Бишопов к ведьмам. Будто эта ночь и так была недостаточно странной? Да, он мог быть суеверным, как и некоторые из обитателей Ведьмовской Пустоши. Чёрт возьми, я выбрала Гарвард из-за его близости к Салему и связи моей семьи со знаменитыми процессами ведьм. Салем находился всего в часе езды от Бостона, если выехать до часа пик. Я потратила бесконечные дни, исследуя город и ища всё, что можно о Бриджит Бишоп. Её первую обвинили в колдовстве. А ещё она — мой предок.

Может, этот парень считал себя каким-то святым? Ещё один пункт, который стоит добавить в его недостатках. Он осмотрел меня недоверчивым взглядом, прежде чем обернулся через плечо на мужчин, молча стоящих позади нас на дороге. Мрачный, порочно-греховный смешок вырвался из его горла, когда он вернул крадущий душу взгляд ко мне. И сильнее сжал моё предплечье, потянув назад. Я ахнула, когда моя спина прижалась к машине. Проглотив страх, я отказалась съёживаться или умолять отпустить меня.

— Если ты — Бишоп, значит Вайолет твоя бабушка, — пробормотал он странным тоном, пронизанным похотью, и медленно опустил взгляд к изгибам моей груди, обнажённой глубоким V-образным вырезом лифа. Затем схватил пальцами пряди моих светлых волос, будто пробовал их текстуру, прежде чем поднести к носу, глубоко вдыхая. Эти тревожные глаза держали в плену, когда он отпустил волосы, а губы скривил в опасной улыбке. — Определённо Бишоп. Я не помню, чтобы слышал о другой дочери Вайолет, кроме Скарлетт. — Он повернулся, чтобы посмотреть на мужчин на дороге. — Ребята, вы слышали о других детях? — Когда они рассмеялись, он вернул внимание ко мне. — Я прекрасно осведомлён обо всех дочерях Скарлетт и о том, где они. И, какой сучке Бишоп ты принадлежишь?

— И ты ждёшь, что я отвечу? Кто, чёрт возьми, так разговаривает? И если бы знал каждую Бишопа, был в курсе, что у Рены тоже был ребёнок. Я не тайный ребёнок. Ладно, технически такая, но не от людей в городе. — Этому засранцу не повредило узнать, кто моя мать. Я попыталась нырнуть под его руку, чтобы избежать электрического тока, который его близость вызывала. Он положил руку мне на бедро, а другой схватил за подбородок, поднимая лицо вверх, пока я не встала на цыпочки. Паника и гнев слились в опасную комбинацию.

— Твоя мать — Рена?

Проигнорировав его вопрос, я выпалила свой сквозь стиснутые зубы:

— Чего ты от меня хочешь? — Я кипела от злости.

— Я хочу знать твоё имя, дорогая, — спокойно ответил он.

Медленно моргая, я обдумывала, какое имя следует назвать самодовольному придурку. А так важно, скажу ли я ему правду? Нет. Он может отстать от меня, поскольку наша семья одни из первых поселенцев, что имело некоторое влияние.

— Мойра Бишоп, — призналась я, и он наклонился ближе. От скрежета его зубов у меня побежали мурашки, потому что, очевидно, по какой-то причине он ненавидел мою фамилию.

— Мойра Бишоп, — прошептал он, словно пробуя имя на вкус своим дьявольским языком. — Как им удавалось так долго прятать тебя? Такую хорошенькую девочку, как ты, было бы трудно скрыть.

— Я не уверена, задумано ли это как оскорбление или комплимент.

Я задрожала, когда он наклонил мою голову в сторону, прежде чем провести носом по нежной линии ключицы. Неторопливо, методично он водил им по моей плоти, пока тепло его дыхания не коснулось мочки моего уха. Давление в животе усилилось, и я сжала бёдра, пытаясь игнорировать пульсацию, которую он создал между ними. От его близости у меня затвердели соски под корсажем платья. Его большой палец пробежался по линии моей челюсти, и я возненавидела стон, сорвавшийся с моих губ, так же сильно, как и тихий смех парня, щекочущий ухо.

— Воспринимай, как хочешь, Бишоп. Мне всё равно, как ты интерпретируешь то, что я говорю, — прорычал он, прежде чем прикусить мою челюсть, что вызвало внутреннюю реакцию моего тела. Я положила руки ему на грудь, ощущая жилистые мышцы под тонкой рубашкой. То, как он сильнее прижался ко мне, заставило меня приоткрыть губы, и из лёгких вырвался тихий выдох. — У тебя не цвет кожи Бишопа, — отметил он. — Почему?

— Откуда мне знать? — слабо пробормотала я. Поддавшись изнеможению, я прислонила голову к