Как ты меня нашла? — поток вопросов полился из уст Марюса.

Но собачка не откликнулась на свое имя, лишь с интересом подняла мордочку и уставилась на человека.

— Ты, наверное, есть хочешь? Долго же ты тут сидишь, вся замерзла. Пойдем скорее ко мне домой, я тебя накормлю, отогреешься. А завтра будем искать твоего хозяина. Я знаю дом, где он живет. Не волнуйся, все будет хорошо.

Марюс взял на руки мохнатое дрожащее существо, ощутив под длинной шерстью щупленькое тельце, и прижал животное к своему теплому кашемировому пальто.

— Все-все, сейчас будет тепло и сытно, не переживай, — Марюс торопливо поднялся к себе в квартиру, скинул на пол покрывало с кресла в прихожей и положил собачку на подстилку. На скорую руку соорудил собачий ужин — кинул в миску куски говяжьего антрекота, который нашел в холодильнике, и залил теплым куриным бульоном, который приготовил днем ранее себе на обед.

— Тыня, Тыня, иди сюда, поешь, — Марюс поставил миску в угол кухни и позвал собачку. Собака по-прежнему не откликалась.

«Странно, — подумал Марюс. — А ведь раньше, когда мы встречались, Тыня хорошо знала свое имя».

— Возьми, возьми, — откуда из глубин памяти у Марюса всплыли слова, которые положено применять при дрессировке собак. Собачка, услышав знакомую ей команду, прибежала в кухню и принялась жадно поглощать пищу.

Наевшись и вылизав дочиста всю миску, собачка вернулась в прихожую, с довольным видом улеглась на приготовленную для нее подстилку и закрыла глазки.

— Как же мне тебя звать, непрошеная гостья? — размышлял Марюс. — Ведь ты как две капли воды похожа на Тыню, которая гуляла с Альгирдасом. Но почему не помнишь своего имени и почему убежала от него и прибежала к моему подъезду? И ошейника на тебе никакого нет. Ну ладно, завтра все узнаем. Пойдем с утра на Вильняус аллею, и я верну тебя домой. Наверное, Альгирдас сильно волнуется, что ты убежала. А звать тебя я все равно буду Тыней, независимо то того, хочешь ты откликаться на это имя или нет.

Таким образом, Марюс поставил точку сегодняшнего неожиданного вечера и отправился спасть, чтобы пораньше завтра заняться судьбой Тыни.

С утра Марюс проснулся от непонятного ощущения, что его лицо влипло в какую-то жидкую краску, которая залилась в глаза, нос и рот. Открыв глаза, Марюс увидел прямо перед собой черный кожаный нос в обрамлении копны густой шерсти. Вздрогнув от неожиданности и привскочив на подушке, Марюс осознал, что это дело лап и языка его новой знакомой, которая запрыгнула на кровать и усердно принялась лизать его лицо.

— Ух, как ты меня напугала, — выдохнул Марюс и пошел в ванную комнату приводить себя в порядок.

Не прошло и получаса, как Марюс стоял в прихожей, готовый идти на поиски хозяина Тыни. А Тыня с утра уже получила пайку молочной рисовой каши, которая, как и куриный бульон, нашлась в холодильнике у Марюса. Поэтому сейчас собачка выглядела весьма довольной своей собачьей жизнью, и в ожидании дальнейших действий Марюса сидела на подстилке и настороженно виляла хвостом.

«Как же мы пойдем с тобой без поводка и ошейника?» — вопросительно подумал Марюс. Огляделся вокруг, заметил кожаный ремень для брюк, лежавший на столике у двери. Ремень был подарен Марюсу его коллегами на один из праздников, но оказался ему велик по длине. Недавно пересматривая свой гардероб, Марюс решил отнести ремень в ремонт, положил его в прихожую, да так там и забыл. А сейчас ремень пригодился как нельзя кстати — из него получился своеобразный ошейник, да еще и с поводком.

— В общем, сгодится, здесь недалеко. Вперед, — скомандовал Тыне Марюс, и они вдвоем покинули квартиру, и вышли на улицу.

Всю дорогу Тыня вела себя очень прилично, не тянула за самодельный поводок, не отставала и не отбегала в сторону. Она спокойно трусила рядом с Марюсом, время от времени вопросительно заглядывая ему в глаза, как будто хотела узнать, куда же все-таки они направляются.

Когда парочка миновала сквер у костела и прошла мимо магазинов и отеля, Марюс уже было решил завернуть за угол Янтарной галереи, чтобы попасть во двор дома Альгирдаса, но внезапно остановился, пораженный какой-то смутной, едва мелькнувшей в его голове мыслью. Внимательно посмотрев поверх галереи, Марюс не увидел ровным счетом ничего, ни крыши дома Альгирдаса, ни самого дома. Медленно и очень аккуратно, как будто бы он шел по натянутому канату, Марюс стал двигаться в направлении исчезнувшего дома.

Каково же было его удивление, когда, после того как он завернул за угол, взору предстал лишь небольшой сквер со скамейками и причудливой скульптурой в центре, и никаких следов ранее стоявшего там дома не обнаружилось. Марюс огляделся по сторонам, посмотрел вниз на Тыню и озадаченно помотал головой.

— Ну вот, Тыня, и нашелся твой хозяин. Теперь им буду я, раз тот, кого мы искали, куда-то исчез вместе со своим домом. Ничего не поделаешь, буду привыкать к мысли о том, что кто-то рядом постоянно нуждается в моей заботе и внимании, — со вздохом сообщил Марюс такие новости собачке.

Тыня в этот момент сидела рядом, внимательно слушала своего нового хозяина и весело виляла хвостом, выражая полнейшее одобрение такому повороту вещей.

— Ты где…Ты где… — внезапно услышал Марюс далекие крики, как будто кто-то зовет потерявшегося питомца. Он повернул голову на звук и вдалеке заметил высокого светловолосого паренька в очках с поводком в руках, который вскоре скрылся за углом.

Улица Вейсейу

Эрика уже очень давно не ходила на работу — то была на больничном из-за своей слабой и больной спины, то наступило время собирать сына в школу в первый класс. Пришлось взять запланированный ранее отпуск, чтобы приобрести все необходимое первокласснику для достойного вступления в школьную жизнь, а первого числа первого месяца осени отправить его в эту самую новую достойную жизнь. Так что с деньгами сейчас было туго. Поэтому, как только эта треклятущая вечно ноющая спина позволила хоть на время забыть о своей важной миссии в функционировании всего человеческого организма, Эрика постаралась наверстать упущенную финансовую прибыль и пригласила поочередно всех своих клиентов на дом для примерки, подгонки и всего, что полагается делать при пошиве одежды. Дело в том, что Эрика была швеей, очень, кстати сказать, неплохой швеей. Эрика работала в мастерской «Друскинику Сьювеяле», что в приближенном переводе на русский означает «Белошвейка Друскининкая».

Мастерская была одной из лучших не только в городе, но и в окрестностях. Ведь здесь работали очень аккуратные и способные мастерицы. Слава о мастерской со временем вышла за пределы города и