распродали всё бойко,

В холодной проиграв войне!

За джинсы, порно, миф свободы

Ушёл на дно советский мир.

Лихие это были годы,

Лихой был Коля рэкетир.

По-новорусски закалялся,

Как волк лесной заматерел,

По полной властью упивался

И брал всё то, что захотел!

За что друзья его — бандиты,

Возможно, просто шутки ради,

Прозвали за глаза Пробитым,

В глаза для них же был он Дядя.

Чужой расплачиваясь болью,

За несколько кровавых лет

Везде, где можно, выбил долю,

Снискав большой авторитет.

Но не всегда он был жесток,

Мог счастлив быть без криминала.

Жаль, что из всех его дорог

Любви дорога пострадала…

Спортлагерь, область Ленинграда,

Где Коля — молодой фанат.

Ему одно от жизни надо –

Ближайший взять чемпионат!

В один из дней, после обеда,

Он не ложится спать, как все.

С желанием надевает кеды,

Бежать по лесополосе.

Бежит, бьёт мошку кулаками,

Активный выдох через нос,

Вдруг слышит крики за кустами,

И как скулит от боли пёс.

Густые ветки раздвигает,

Там видит нескольких ребят,

Они собаку бьют, пинают,

Распространяя злобный мат.

Две девки рядом держат третью,

Ломают руки и орут:

«Сейчас получишь, сука, плетью!»

А у одной, и правда, кнут!

«Давай, попробуй, сделай только!» –

Из леса вышел Николай.

Как шпалой, пробивает двойку

И добавляет: «Отдыхай!»

Упал один, большой, здоровый,

Враги без лидера остались,

Герой им дарит взгляд суровый,

И те с позором разбежались!

Собака Коле руки лижет,

Виляет преданно хвостом,

А он рассматривает ближе,

Кого хотели бить хлыстом!

Чернявая. Глаза, как смоль,

С красивой юной поволокой.

Остатки гнева в них и боль.

За что с ней обошлись жестоко?

Она не плачет, даже странно,

Спешит поправить внешний вид,

Так искренне и нежеманно

Спасителя благодарит:

«Ты появился ниоткуда,

Смог хулиганов наказать!

Как оценить мне это чудо?!

Не знаю, кто ты, что сказать?»

Смущённо парень отвечает:

«Забудь ты эту ерунду,

Труда совсем не составляет

Помочь, попавшему в беду!»

Ещё краснеет, добавляя:

«А если честно, в первый раз

Со мной история такая,

Когда вот так кого-то спас!»

Спасение — лучшая причина

На все века и времена

Для женщины и для мужчины

Открыть друг другу имена!

«Я Коля…» — для себя несмело,

Хотя не мальчик был давно.

Оценивает её тело,

Украдкой глядя на него.

Она румянится от взгляда

И параллельно тонет в нём.

«Я Лида, я из Ленинграда,

Мы с папой здесь сейчас живём».

Друг человека заскулила,

Разбавив этот диалог.

«Прости, я про тебя забыла.

Мы называем его Дог».

После несчастий пёс ластился,

Устав к себе внимания ждать,

Вокруг себя и них крутился,

Мешая Лиде продолжать.

«Ты приходи на нашу базу,

Вон там, на берегу реки, –

Она сопроводила фразу

Движением тоненькой руки, –

Да папа у меня военный

И в шутку домик так зовёт,

Он без удобств, обыкновенный,

Зимой никто в нём не живёт!»

Почти сама себя не слышит,

Лишь бы хоть что-то говорить,

Прерывисто и часто дышит…

Так Лида начала любить…

Ему шептала её внешность:

«Меня теперь не забывай…»

Он испытал такую нежность…

Любить так начал Николай…

Им по семнадцать лет обоим.

Казалось, жизнь не убежит.

Тогда не знали эти двое,

Как всё за них судьба решит…

* * *

Два «Гелендвагена» охраны

Пытаются не отставать

От шефа, он «в дровину» пьяный

Везёт Тамару… Развлекать.

Между коленом и рулём

Зажата голова красотки,

В конце обеда, этим днём,

Так сблизила бутылка водки.

Везёт туда, где нет Марины,

В огромный загородный дом.

Биллиард, бассейн, камин, картины…

Безвкусно, но богато в нём.

В «Гюрзе» за несколько часов

Он смог о Томе всё узнать,

От цвета тоненьких трусов

До «Как я обожаю мать».

О том, как в детстве было трудно.

О том, как бросил их отец.

О том, как с мамой ели скудно.

О том, что «первый» был подлец!

И что, конечно, брали силой –

Излюбленный приём Тамары!

Короче, жалостливо-мило

Втирала про свои кошмары!

Домчались быстро, без потерь,

Права и пешеходы живы.

Пробитый открывает дверь.

«Малыш, а есть презервативы?»

Вопрос от женской стороны

Воспроизвел эффекта ноль.

Не чувствуя своей вины,

Обоим в помощь алкоголь,

Всё застонало, заигралось,

Весь арсенал пошёл на круг,

Она красиво постаралась

Отдаться, подарив «досуг»…

* * *

У Лиды с Колей юбилей,

Они уже три года вместе!

Жениться хочет он на ней,

Вопрос любви и дело чести!

Умело от неё скрывал,

Что пару лет уже в бригаде

Дань с разных точек собирал

Тогда в бандитском Ленинграде.

Поскольку знал, отец её

Такого зятя не желает

И чадо не отдаст своё

Тому, кто с жизнью в смерть играет.

Отсюда шёл путём двойным,

Переживая это остро:

С любимой — парнем был простым,

С друзьями — верил в «Коза ностра»⁶.

Теперь о папе пару слов:

Неординарен, честен, смел,

Любил коньяк, узбекский плов

И очень многое умел.

Служил и даже видел смерть,

Не раз в беде кого-то спас.

Из гарнизонов круговерть,

Потом уволили в запас.

Крутой по жизни поворот,

К которому он был готов.

Объединял собой народ

Иван Давидович Петров!

И вот он с дочкой, без жены,

Вернулся в город, где и жил.

Мостов тут своды у Невы

И сфинксы в роли старожил!

Здесь тихо Лиду воспитал

В любви, заботе и без фальши.

Кто мать её — никто не знал!

Об этом станет ясно дальше.

Дом сталинский, большая двушка.

Здесь Лида в радости росла,

И новогоднюю хлопушку

Сменяла мокрая весна.

Стремглав съедает время годы,

Что в юности вполне уместно.

Для папы главный дар природы –

Дочь, быстро ставшая невестой.

Когда жених был гостем в доме,

Он никогда не ночевал,

До свадьбы действие такое

Отец никак не принимал.

«Иван Давыдыч, не хотите

Немного с нами погулять?

Вы нас всегда так веселите!» –

Спросил почти готовый зять.

«Сегодня, честно, я не знаю,

Да и по первому футбол.

Вам с Лидой здравия желаю,

Но выбираю валидол⁷!»

Всегда на веселяще-бодром,

Для оптимизма