человека и членораздельной речи, средняя — с возникновения рыболовства и применения огня, высшая — с изобретения пука и стрел. Переход к низшей ступени варварства знаменуется распространением гончарства, с освоением земледелия и скотоводства начинается средняя, а с освоением железа — высшая ступень варварства. С изобретением буквенного письма — алфавита — начинается эпоха цивилизации, т. е. классового общества.

Первая научная периодизация первобытной истории была высоко оценена Ф. Энгельсом, отметившим, однако, что она останется в силе лишь до тех пор, пока значительное расширение материала не заставит внести изменения^[3]. Одновременно сам Энгельс положил начало ее пересмотру. Он обобщил периодизацию Моргана, определив эпоху дикости как время присваивающего, а эпоху варварства — как время производящего хозяйства. Он подчеркнул также качественное своеобразие высшей ступени варварства, выделив ее рассмотрение в особую главу («Варварство и цивилизация») своего труда «Происхождение семьи, частной собственности и государства». В других своих работах он показал такое же своеобразие начального, соответствующего низшей ступени дикости этапа первобытной истории, определив его как время человеческого стада^[4]. Недоучет в схеме Л.Г. Моргана принципиальных граней, отделяющих этап зрелости первобытнообщинного строя от этапов его становления и упадка, и значительное расширение фактического материала сделали необходимой разработку новой историко-материалистической периодизации первобытной истории.

Такая периодизация была предложена в 1940-х годах на основе того же, но значительно уточненного критерия уровня развития производительных сил (С.П. Толстов). В ней были вычленены три основных этапа первобытной истории: первобытное человеческое стадо (становление первобытного общества, начинается с употребления орудий), первобытная община (зрелость первобытного общества, начинается с введения орудий для производства орудий) и военная демократия (превращение первобытного общества в классовое, начинается с освоения металла). Первый и третий из этих этапов были сопоставлены с низшей ступенью дикости и высшей ступенью варварства, а второй этап разделен на четыре периода, соотнесенных (опять-таки с поправками в критериях) с определенными ступенями «дикарской» и «варварской» эпох. Таким образом, предложенная генерализующая схема не отменяла периодизации Моргана, уточненной для более дробной характеристики первобытно-исторического процесса.

Однако применение в качестве критерия периодизации первобытной истории уровня развития производительных сил встретилось с теоретическими трудностями. Так, даже создатели месоамериканских цивилизаций не знали производственного применения металлов, между тем как древние германцы или некоторые племена Тропической Африки, находившиеся на стадии разложения родового строя, освоили плавку железа. Необходимо было учитывать уровень не столько абсолютных, сколько относительных производительных сил, что в конечном счете повело бы к отказу от монистического принципа периодизации первобытной истории. Это побуждало к переосмыслению самого критерия, и в 1950-х годах было обращено внимание на то, что единственно правильным критерием периодизации первобытной истории может быть только тот, на котором основано формационное членение всего исторического процесса: различия в способе производства и, в частности, в формах производственных отношений (А.И. Першиц). Одновременно была предпринята попытка проследить развитие форм первобытной собственности на средства производства, что привело к выделению помимо этапа первобытного человеческого стада этапов первобытной родовой общины и первобытной соседской общины. В дальнейшей разработке общей периодизации первобытной истории наметились две тенденции. Советские ученые (Ю.И. Семенов, Н.А. Бутинов и др.) стремились учесть развитие всей системы или отдельных сторон производственных отношений, ученые ГДР (И. Зельнов и др.) — способа производства в целом. Однако никому не удавалось последовательно, выдержать принятый принцип, и предложенные схемы оставались уязвимыми для критики.

Только в середине 1970-х годов углубленное изучение первобытной экономики позволило выявить важные различия в отношениях распределения и собственности на основных стадиях развития первобытной общины (Ю.И. Семенов). В раннепервобытной общине, ведшей присваивающее хозяйство и получавшей главным образом лишь жизнеобеспечивающий продукт, господствовали уравнительное распределение и общая собственность; каждый член общины имел право на долю произведенного продукта независимо от того, участвовал ли он в его производстве. В позднепервобытной общине, перешедшей к производящему или высокоспециализированному присваивающему хозяйству и получавшей относительно регулярный избыточный продукт, наряду с уравнительным получило развитие трудовое распределение, при котором часть продукта поступала в распоряжение отдельных членов общины, наряду с общей развилась личная собственность. Теоретический анализ позволил также определить предшествовавшую первобытной общине форму как праобщину, а сменившую первобытную общину форму — как первобытную соседскую, или протокрестьянскую, общину. Пока исследовано распределение только пищевых продуктов — не единственной и, может быть, не главной категории первобытной собственности, — но и то, что уже сделано, показало действенность производственного критерия общей периодизации первобытной истории и правомерность отождествления основных этапов этой истории с основными типами развития первобытной общины. Этот типологический ряд: праобщина (первобытное человеческое стадо), раннепервобытная и позднепервобытная (раннеродовая и позднеродовая), протокрестьянская (первобытная соседская) общины — и соответствует основным этапам первобытной истории. Однако таксономия, а, следовательно, и количество этапов остаются спорными. Их четыре, если рассматривать два средних как однопорядковые с первым и последним, и такая классификация позволяет полнее учесть важный рубеж, разделяющий эпохи присваивающего и производящего хозяйства. Их три, если рассматривать два средних как субэтапы одного этапа первобытной, или родовой, общины, и такая классификация хорошо отражает то обстоятельство, что социально-экономические последствия перехода от присваивающего к производящему хозяйству сказались не сразу и на первых порах позднеродовые общины мало отличались от раннеродовых.

Еще более спорной проблемой периодизации первобытной истории