забвение ужасом снова накрыли девушку с новой силой. В горле пересохло. От страха перед неизвестностью заболели все мышцы.

«Твой источник силы в твоей боли. В страхах, в панике, в головокружении, тошноте. В том, от чего ты бежишь, том, что бежит к тебе, и не может догнать вот уже несколько десятков лет», – существо заговорило тихим голосом человека, который давно молчал. Оно хрипло дышало, и Сара будто бы чувствовало его дыхание на своей коже, покрываясь мурашками.

Сара молчала. Существо, похожее на маленького человечка, протянуло ей руку. Небольшую и сморщенную. Девушка взялась за нее, рука помогла подняться. Сморщенный человек повел ее вглубь леса в кромешную тьму. Сара ощущала его будто прозрачную руку в своей ладони, разглядывала его макушку, покрытую порезами и шрамами, и шла, замечая полное отсутствие мыслей внутри. Приятная радость топленым маслом исчезла как стекла под стол, но и страх пропал, будто оказавшись по другую сторону стекла. Как гроза, что пугает в поле, но восхищает за огромным окном.

«Твои страхи прекрасны, – сказал человечек, – они похожи на мои».

Сара молчала. Она чувствовала, что ей не нужно ничего говорить. Ей казалось, здесь вообще нет необходимости разговаривать. Впереди замаячил свет. Огни города, тихо скрытого в черно-синей глубине леса окутывали оранжевым теплом. Но этот город не был похож на тот, где она выросла. Здесь все было совсем иначе. Дома стояли далеко друг от друга, а не тесными поселками, как привычно. У многих не было стен, а у каких-то еще и пола, лишь очертания фундамента. Подняв голову, Сара ахнула – это был первый звук из ее рта за долгое время – и увидела целый мир, застрявший в кронах деревьев. Дома, дороги, туннели и даже озера не то висели на ветках, не то парили в воздухе. Голова Сары отказывалась все это трезво воспринимать. Окружающее было слишком сильно похоже на сон.

До тех пор, как из-за угла на Сару не выглянули два ярких желтых глаза, и раздался рык. Сморщенный человечек дернул девушку за руку, и они побежали. Сначала вдоль деревьев и домиков, потом резко – по стволу вверх, внутрь за арку, поворот, еще один. Темная комната с низкими потолками и легким полумраком освещала не больше обычного в темном лесу. Из маленького круглого окна Сара увидела прозрачный дом на земле. Они находились на уровне второго этажа. Потолки были такие низкие, что Саре пришлось сесть. Человечек подошел ближе, и Сара заметила, что потолок сделан чуть выше его роста. Видимо, это был его дом. Человечек смотрел на нее добрыми сморщенными глазами. В его лице было что-то противное и отталкивающее, но оно не вызывало угрозы.

Сара немного успокоилась. Нервное напряжение давило на голову весь путь до этого мрачного тихого городка. Человечек подставил себе табурет и сел рядом, наблюдая за Сарой почти на уровне ее головы, но оставаясь чуть выше.

«Страхи, – сказал он медленно и вгляделся в ее лицо, – они пугают, потому что от них прячешься. Но ты давно знаешь, что тень найдет кого угодно в любом углу».

Сару сковал ужас. Она не говорила о тени ни с кем с момента исчезновения…

«Твой брат знал свою тень. Он понял главное: тень всегда остается внутри тебя. И от нее нет смысла бежать. Она – твой дар. Твой источник силы в твоей боли. Твоя боль пытается тебя догнать. Но ты бежишь. Уже даже не от нее и не к брату. Ты будто посередине. Вышла на пробежку и осталась на ней навсегда».

Он видел, как глаза Сары, высохшие от слез, гудели новым подступающим потоком. Он будто читал ее мысли.

«Ну, ну. Не плачь. Я знаю твоего брата. Конечно, я знаю его. Но больше ничего не могу тебе рассказать. Это позволено знать только жителям нашего города. А здесь не живут люди, которые убегают от тени. Это мир зверей. Мы в лесной чаще. В месте дикой природы. А я – страж этого места. Мое имя Хоккот. И я единственный могу помочь тебе, раз уж ты зашла так далеко».

Сара переводила глазами из стороны в сторону, обдумывая услышанное, пытаясь сопоставить то, что помнила о брате, его эпизоды, крики, его слова, с тем, что происходит сейчас.

«Я не могу надолго задерживать тебя здесь. Но ты можешь вернуться. Я не встречу тебя больше в лесу и не провожу, но тень в тебе знает дорогу. Тень это зверь, и в каждом она своя. Люди выпускают зверя на волю, и тогда можно его разглядеть. Но свою тень сложно увидеть в зеркале, ведь выпуская ее в качестве страха, побега, жалости, боли, мы лишаемся ее и больше не можем видеть. Лишь приняв зверя и объединившись с ним, обретешь истинного себя. Но и потеряешь того человека, что давно был знаком».

Он сделал паузу и наклонился ближе.

«Какой ты зверь, Сара?»

Девушка вновь увидела себя в отражении его желтоватых глаз. Как в иллюзии ей не удавалось ухватиться за облик зверя, что смотрел на нее ее же взглядом.

В мгновение лицо человечка начало удлиняться, натягивая ранее сморщенную кожу на пологую голову. Его ноздри противно раздулись, щеки покрылись коростами, складываясь в узоры. Шея нездорово накренилась, язык вывалился наружу и раздвоился, растягивая слюну. Из горла человечка раздались сдавленный хруст костей, а следом кряхтение, переходящее в шипение. Огромная угловатая змея вытягивалась во все более тонкого червяка. Ломала себе голову, возвращала ее обратно, продолжая метаморфозу. Снимала с себя дряхлую кожу и склизко вываливалась из нее прямо в окно. Сара резко выглянула: обновленная змея быстро скрылась в глубине земли, оставив после себя в тесной комнате лишь пленку, напоминавшую склеенную тухлую чешую.

4

Дорога до дома прошла как во сне. Словно невидимый стражник проводил ее до знакомой дороги. Сара чувствовала его присутствие, но не могла заставить себя его разглядеть. Что-то мешало ей увидеть то, что спряталось в тени. Или просто Сара боялась смотреть.

Через пару часов сна в окна сквозь шторы пробрался рассвет. Легкий ветер качал тюль, открывая участок, где уже работали соседи, прохаживаясь по собственному огороду и размечая территорию. Что-то необычное зацепило взгляд. Сара приподнялась с кровати и подошла к окну. Длинный нос мужчины изгибался шершавым острым клювом, а его плечи острыми перьями поднимались вверх, когда тот ругался на жену. Она, по-заячьи трясясь, прижимала мохнатые уши к голове. Сара протерла глаза. Видение не исчезло. Она закрыла их ладонями, погрузив себя в тьму. Воспоминания ночи схватили за пятки как удар током от оголенных проводов. Желудок сжимался, подступала паника. Воздуха снова перестало хватать.

«Твой источник силы в твоей боли, – увидела вдруг в темноте закрытых глаз она образ Хоккот. – В страхах, в панике, в головокружении, тошноте. В том, от чего ты бежишь, том, что бежит к тебе, и не может догнать вот уже несколько