лужайке", ей пришлось бежать от Долгорукого в Краков, где она родила двух сыновей, там оставила первенца - "не-сына" Романа. Казимиж и воспитывал Подкидыша.

"Дети - лицо семьи". Или - воспитателя. Лицо получилось... истерично-злобное. В учителя?

"Нет милости ни к самим вождям стада, ни к носящим плод, ни к приплоду; упиваются не столько кровью, сколько истреблением всего стада. Не щадят ни городов, ни предградий, ни крепостей, ни сел, не спасают ни возраст, ни слабость пола, никого ни высокая должность, ни благородство крови не избавляют от кровавой чаши..." - это Болеславичи режут галичан.

Маньяки? - Нет, Пясты. Польский королевский дом. Забавно, что польские церковники дали Казимиру прозвание "Справедливый". Он им так много холопов отдал?

***

Осенью 1168 г. я узнал о "пребывании в числе живых" Катеньки, Катерины Вержавской. Она жила в Вышгороде под Киевом, в женском монастыре, по сути - в заточении. "Живец", на который кое-кто из благородных и благочестивых рюриковичей хотел меня поймать.

Я Катеньке обещал. Я ей должен.

Агафья, домоправительница, голова Дворцового приказа, моя любовница, единокровная сестра Катерины, подруга, воспитательница, холопка, защитница, сразу потребовала спасти девушку. И я отправил Гапу в Киев. Для минимизации рисков, поскольку имел кое-какое, довольно смутное как оказалось, представление о походе туда армии Боголюбского.

И сам пошёл. С захмычками, которые кажутся мне уместными в таком деле.

Вы девушку на роль живца приспособили?

"Поймавший тигра за хвост не дерзнет отпустить его" - дальневосточная восточная мудрость.

Вы этого хотели? - Вы это получили.

Сёстры встретились, и Катерина, по моей просьбе, в рамках обычной помощи монастырской братии государям по дому на Рождество, оказалась в окружении Великой Княгини, вот этой Агнешки.

Тут "войско 11 князей" заняло Вышгород.

Монахиня поделилась кое-какими моими "пророчествами" с княгиней. Государыня уловила главное: идёт большое войско, будет штурм. Город удержать не удастся. Оставаться - можно потерять сына, мужа и себя. Какие-нибудь поганые кыпчаки, дикие жмудяне или озверевшие простые парни с Мурома... Картинку из Радзивилловской летописи я не рисовал, но вскользь Гапе упомянул: "лапать будут до визга".

Женские страхи, типичные для военных действий этой эпохи, привели к очевидному: "Надо бечь". Но без согласия мужа... чисто от испуга бабского... Тогда Агнешка и поделилась моей идеей - "деблокирование" - с ближними. А те и сами уже...

Киев - вооружён, обеспечен и укреплён. Март, жрать в поле нечего. Осаждающие будут слабеть, болеть и разбегаться. Если через месяц-два к городу подойдёт деблокирующая армия - суздальским конец. Собрать такую армию - дело Государя, Мстислава Изяславича (Жиздора). Поэтому Государю ехать на Волынь собирать полки. В городе оставить его брата Ярослава.

Разумно же?

Я не дал новой информации, лишь чуть-чуть, буквально на пару-тройку дней, подтолкнул их собственное понимание очевидных вещей.

И Жиздор побежал. Вместе с семейством.

А я узнал от Гапы когда и куда он выедет из города. Цепочка: Агнешка-Катерина-Агафья позволила мне встретить княжеский кортеж в поле у селения Вишенки. И отрубить Великому Князю Киевскому голову. После чего Государыня Агнешка Болеславовна стала моей рабыней. По праву победителя.

Там, у Вишенок, переменилась не только судьба всея "Святая Руси", но судьба этой женщины.

Вся прежняя жизнь рухнула в одночасье. У неё на глазах убит муж. А убийца носит отрезанную мужнину голову в руке и стряхивает по сторонам вытекающую кровь. Приговаривает, вглядываясь в мёртвые распахнутые глаза ещё четверть часа назад живого супруга:

-- Я - не замедлю, ты - не избегнешь.

Её саму грубо выдёргивают из возка и кидают в снег. Её, с утра ещё Великую Княгиню, какой-то мужик топчет сапогом, чуть не убили сыночка младшенького, который бросился бежать. Убивают слуг, отнимают вещи и украшения. Запихивают в возок, куда-то везут. Как... как овцу на бойню.

Всё пропало! Всё!

Двадцать лет супружества, положение Государыни, уважение окружающих, защита власти и обычаев... - всё сгинуло. В один миг. Заменилось полным бесправием "орудия говорящего". Беззащитная самка двуногого быдла в когтях "Зверя Лютого".

Она была совершенно сметена этим.

Увы, оказалось, что ей ещё есть что терять.

Новый хозяин, владелец рабы бессловесной, повелел привести её. Для совокупления. Это... неприятно, но очевидно. "Восторжествовать над противником, овладев его женщиной". "Надуть сучке брюхо. Чтобы от хозяина приплод приносила". Так часто поступали её муж и свёкр. Да вообще все мужчины её круга и их приближённые. Едва ли не "с молоком матери" слышала она рассказы о подобных эпизодах. Понятно, что пересказывали такое... неофициально. Не в кругу равных по положению и происхождению женщин. Но служанки доносили всё с подробностями. Все варианты поведения очередной полонянки и её владельца были многократно рассмотрены на примерах.

Ничего нового. Худо, если бы иначе. Такое означало бы, что она стара и уродлива. "Если от сучки нет толку, то... К чему корм попусту переводить?".

"Муму" здесь ещё не написали, но выбраковка негожей скотинки - исконно-посконна.

Подобное грозило скорой и мучительной смертью. Не только ей, но и её сыну.

Не мысля, ибо связных мыслей у неё после потрясения не было, она, однако, была душевно согласна с неизбежным: хозяин её трахнет. Обязан. По традиции, по стереотипу поведения победителя.

"Ехать на коне побеждённого, ласкать его женщин, гнать его самого плетью..." - радость победы. Обязалово.

"Чему быть - того не миновать". Лишь бы не слишком часто, долго, больно... Потолкался и отвалился. До следующего, возможно не скорого, раза. Двадцать лет она терпела своего законного. По закону христианскому. Теперь и этого, даст бог, перетерпит. Тоже законного - "по праву победителя".

Но "Зверь Лютый" и в рутинный процесс "восторжествования осеменением" внёс своих "новизней": построил мебельную пирамиду, затащил бедняжку на самый верх и заставил кричать в окошко подсказываемые слова, перемежая их стонами страсти и воплями восторга.

Более всего тогдашние наши экзерцисы напоминали смесь секса гимнастов на брусьях с порнографией акробатов на канате.

"Смертельный номер! Секс под куполом цирка! Без страховки, батута и репетиций!".

Барабанная дробь, "урежьте туш, пожалуйста". "Не то с небес, не то поближе раздались страстные слова...".

В результате я стёр плешью и плечами всю пыль с потолка. Включая сажу и копоть. "Негра заказывали?", итить их, пылесосить!

"Говорит и показывает".

Она никому, кроме хозяина своего, ничего не показала. Но наговорила, даже - накричала, достаточно: