удовлетворённый уже проделанной умственной работой, решил он, — пусть разведка сама разбирается!»

…на следующее утро глава сыска был осчастливлен приказом найти способ передать эти два слова находящемуся в столице Анджелии объекту таким образом, чтобы никак не засветить ньонскую разведку, чтобы не инициировать при этом никакого контакта с объектом и чтобы оставить такой способ связи совершенно односторонним.

Глава сыска не даром свой хлеб ел, и уже к вечеру принёс готовый план: написать послание на корме каравеллы, отправить её в анжельский порт, и, ежели объект не наткнётся на неё сам, тайно подкинуть ему записку, чтобы уж наверняка заглянул на причал.

Совершенно не заметив, что этот заковыристый и сложный план обладает точно тем же недостатком, что и просто обычное подкинутое письмо — декларацией факта «я за тобой слежу» — Грэхард этот план одобрил, и даже сам проконтролировал, чтобы надпись нанесли непременно золотыми буквами и непременно разборчиво и чётко.

Каравеллу он даже провожал в путь лично — чтобы убедиться, что надпись хорошо видна издалека.

Сверкающие яркими бликами на солнце буквы его вполне удовлетворили.

648 год

— Мой повелитель, — по явно звучавшим в голосе главы сыска покаянным ноткам Грэхард сразу догадался, что у них проблемы.

— Кажется, наш кармидерский агент раскрыт, — подтвердила его догадку следующая фраза.

— Кажется? — холодно переспросил Грэхард, недовольный выбором слов. От старого соратника он ожидал большей чёткости!

Тот, пожав плечами, передал владыке письмо от агента.

«Я, право, не уверен, что понял господина Анодара правильно, — значилось в нём, и Грэхард опять поморщился на досадную неточность донесения. — Но не знаю, как ещё толковать сказанное им: «Это вы сами знаете, куда и кому переслать».

Гнев на то, что неточности всё множатся и множатся, начал вскипать в Грэхарде и весьма ярко отобразился во взгляде, которым он одарил главу сыска: мол, где нормальный доклад? Что за загадки ты мне тут подкидываешь?

Нервно сглотнув, глава сыска с жестом «сейчас всё объясню!» подошёл к дверям, выглянул наружу, вернулся с небольшим аккуратным тюком, положил его на стол владыки и развернул.

— Мы подумали, что это, видимо, вам, мой грозный повелитель, — пояснил и так очевидное глава сыска.

Грэхард с некоторым недоумением уставился на предложенное.

В лучах солнца на его столе лежали тёплые вязанные вещи — несколько шарфов, носки, подшлемник…

Нахмурившись, Грэхард подошёл и развернул один из шарфов — своего любимого густо-серого цвета.

Пальцы дрогнули от приятных ощущений: мягкая и послушная шерсть джотандских горных коз великолепно согревала, но никогда не колола кожу.

— «Видимо», «кажется», — проворчал Грэхард, но в голосе его совсем не слышалось злости — скорее оттуда сияющими золотыми лучами пробивалось сдерживаемое веселье. — Со всей определённостью — мне, и, разумеется, раскрыли, — повернувшись к главе сыска, насмешливо заключил он, чувствуя, как веселье всё больше и больше овладевает его сердцем.

Совершенно знакомое веселье — такое свежим порывом ветра захватывало его всякий раз, когда Дерек начинал что-то чудить.

Он, правда, раньше никогда не шутил над разведкой — но всё ведь когда-то бывает впервые?

— Ваши приказания? — лаконично поклонился глава сыска, не вступая в пререкания.

Грэхард хмыкнул:

— Пусть и дальше работает в Кармидере, но особо не отсвечивает и не навязывает своего общества господину Анодару.

Едва дождавшись, когда глава сыска с поклоном удалится, Грэхард поскорее напялил на себя так приглянувшийся шарф — и даже прижмурился от удовольствия. Мягкий и такой тёплый!

— Нет, это определённо выглядит, как согласие на контакт! — уверенно заключил он, оглядывая шарф в зеркало и уже начиная прикидывать, что бы можно было послать в ответ.

В конце концов, официально раскрытый шпион — это уже совсем даже не тайная слежка, а полноценный канал связи, ведь так?