рукой:

— Сча я тебе дам дерюжку, завернёшься под картофельные очистки и прекрасно доедешь.

Пока дядька расчищал место, куда можно было бы припрятать целого человека, Дерек вертел так и сяк выданную ему дерюжку — материал сильно изгвазденный, но, по крайне мере, чище всего того, что было в повозке.

— Так, смотри, — дядька ткнул Дереку в угол повозки, — ложись так, чтобы вон там в щель смог дышать.

Дерек подчинился, поморщившись: дно повозки пахло соответствующе. Дядька накрыл его дерюжкой, заботливо подоткнул со всех сторон, кроме головы, и принялся аккуратно засыпать сверху объедками, явно стремясь сохранить естественность композиции.

— Не дрейфь, — успокоительно прогудел он, закончив. — Они на выход никогда не проверяют, что везёшь, только на вход осматривают.

Устроившись на привычном месте спереди — почти над Дереком — дядька причмокнул губами и направил свою кобылку вперёд.

Скрипели колёса, всхрапывала лошадь, что-то напевал себе под нос дядька. Приноровившись дышать через раз, чтобы меньше ощущать досужий запах, Дерек печально размышлял о том, насколько же он привык к элементарному комфорту. Всего-то ничего полежал на жёстких досках — уже тело ноет, не говоря уж о брезгливости, которая настойчиво дёргала подсознание, побуждая поскорее вскочить и нестись в баню отмываться.

Мысль о пропаренной бане и тёплой мягкой постели заставила Дерека беззвучно вздохнуть. С присущей ему иронией он подумал, как же нелепа и приземлёна натура человека! На фоне всех тех высоких понятий, которые он отбросил, как мусор, решившись на свой побег, сильнее всего удерживало и манило его назад — стремление к комфорту.

Стремление к тёплой, сытой, чистой и безопасной жизни — ведь, при всех недостатках служения Грэхарду, уровень комфорта ему был обеспечен не меньший, чем тот, каким пользовался и сам владыка.

Дерек привык к этому комфорту и дорожил им. Мысль о неизвестности, которая ждала его впереди, пугала: он не представлял себе, как сможет устроиться в одиночку в чужой стране. Он даже не знал толком, чем будет заниматься и как станет зарабатывать себе на жизнь.

«Деньги!» — вдруг мелькнула в голове Дерека паническая мысль.

Он не взял с собой денег — потому что у него их и не было. Максимум, какой ему приходилось держать в руках — мелкие монетки, которые он раздавал как милостыню от имени владыки, ежели тот шествовал, например, в храм. Чего-то хоть сколько-нибудь ценного тоже не было — а если бы и было, Дерек знать себе не представлял, где и как это продать, да ещё ночью.

А проезд на корабле, разумеется, стоил денег.

От волнения Дерек задышал глубоко и часто — в лёгкие его рванул тошнотворный запах отходов, и он отчаянно, глухо закашлялся, и, пытаясь подавить этот кашель, заткнул себе рот кулаком.

Услыхав его, дядька повысил голос, напевая свою песенку: он как раз преодолевал одни из ворот на своём пути, и кашель Дерека был совсем некстати.

Замерев от ужаса, Дерек вжался в дно повозки, молясь, чтобы стража не обнаружила его присутствия. Ему казалось, что стук его бешено колотящегося сердца будет отчётливо слышен, что его заметят, откопают и с позором препроводят под мрачные очи Грэхарда.

Дерек вообразил это как наяву: как выдернутый из постели владыка, и без того славящийся своим дурным нравом, мрачно выслушает доклад о несостоявшемся побеге…

Перед внутренним взором встали живые, яркие, полные недоумения и вопроса глаза Грэхарда, когда он взглянет на него, чтобы услышать, как друг опровергает этот несусветный бред. Какой ещё побег? Кому могла прийти в голову такая идиотская мысль?!

Тоска, отчаяние и боль полностью захватили Дерека; всем сердцем он рванул туда, обратно, в Цитадель, к своему грозному и мрачному другу. Как ему вообще могла прийти в голову отвратительная, мерзкая, предательская мысль — оставить его!

…к счастью, дёрнувшись, Дерек угодил синяком прямо по бортику повозки. Острая яркая боль отрезвила его.

Грэхард был ему другом. Когда-то давно. Когда-то, когда он был всего лишь младшим ньонским принцем, когда он не стремился к власти, когда они были юны и полны оптимизма.

Но это уже осталось в прошлом.

Это стало отходить в прошлое ещё восемь лет назад — когда Грэхард убил своего старшего брата и сам занял трон.

И с тех пор, день за днём, год за годом их дружба умирала — и умерла сегодня.

В тот момент, когда кулак Грэхарда встретился с лицом Дерека.

…за этими горькими размышлениями Дерек упустил тот момент, когда они выехали за пределы Цитадели.

Проехав пару переулков по дороге к свалке, Брюк остановился и принялся выкапывать Дерека.

— Ну вот и всё, что ль, — грустно улыбнувшись, подал он ему руку, помогая выбраться наружу.

Дерек, ухватившись одной рукой за него, а в другую захватив свою припрятанную под бок котомку, выкатился на землю.

Не глядя на него, дядька принялся тщательно складывать дерюжку — пригодится ещё.

— Спасибо, Брюк, — проникновенно поблагодарил Дерек.

Глянув на него искоса, дядька кивнул и степенно попрощался:

— Бывай!

Забравшись обратно в повозку, тронул поводья.

Дерек с минуту смотрел ему вслед, затем оглянулся.

Вокруг, в зыбком свете мутной луны, простиралась ночная столица, насквозь продуваемая холодным морским ветром.

Точно таким же ветром теперь продувало и саму душу Дерека.

1. Я отвернулся.

Я выбрал тот путь, в который верю.

Я стою теперь

Над своими темными ночами.

Я не боюсь ничего,

Но факт в том, что я всем напуган.

Я знал свое имя -

Быть созданным для одинокого пути.

2. Где раздобыть денег посреди ночи?

От Цитадели до порта было рукой подать — но Дерек не решился пройти по центральной улице города. Она просматривалась с башен крепости, его могли заметить, и все ухищрения пошли бы псу под хвост.

Дерек побрёл в порт переулками; тёмными, страшными и безлюдными. Стояла глухая ночь.

Ковыляя в свете луны и поминутно оглядываясь — не видно ли его с башен? — Дерек лихорадочно размышлял, где взять денег.

У него было достаточно богатых знакомых, но к кому он мог заявиться посреди ночи?

Сперва Дерек подумал про пару князей, которым весьма симпатизировал, и с которыми его связывали длительные и тёплые отношения. Но князья эти жили в основном за чертой города, в больших особняках, с внушительной охраной — никто ночью не впустил бы внутрь странного бродягу и тем более не стал бы будить ради него господина.

Связи среди купцов у Дерека тоже были весьма