Цвет — заплаканных очей.
В час, как розы не приметил, В час, как сердцем поседел, Черный, черный оку — светел, Черный, черный оку — бел.
Посему под сим злорадным Знаком — прибыли пловцы. Пребелейшей Ариадны Всй мы — черные вдовцы.
Всй мы — черные нубийцы Скорби, — сгубленный дубняк! Всй — Эгея соубийцы, И на всех проклятья знак —
Черный…
ПРОРИЦАТЕЛЬ
Чарой клянусь полдневной, Небожителя — се — резец! Сын мой, кого прогневал Из роковых божеств?
Муж, и разя, радушен, Бог ударяет в тыл. Верность — кому нарушил, Сын, из бессмертных сил?
Перед какой незримой Явственностью не прав? Громы — с какой низринул Из олимпийских глав?
Сын, неземным законом Взыскан, — перстом сражен! Ревность — какой затронул Из олимпийских жен?
Высушенный опилок — Муж, за кого взялись! Мстительней олимпиек Несть, и не мыслит мысль.
Взыщут, — осколок глинян, Выплеснутый сосуд! Сын мой, кому повинен Из роковых?
ЖРЕЦ
Несут Тело. Водорослью овито.
ТЕЗЕЙ
Узнаю тебя, Афродита!
Октябрь 1924 Прага
В час, как розы не приметил, В час, как сердцем поседел, Черный, черный оку — светел, Черный, черный оку — бел.
Посему под сим злорадным Знаком — прибыли пловцы. Пребелейшей Ариадны Всй мы — черные вдовцы.
Всй мы — черные нубийцы Скорби, — сгубленный дубняк! Всй — Эгея соубийцы, И на всех проклятья знак —
Черный…
ПРОРИЦАТЕЛЬ
Чарой клянусь полдневной, Небожителя — се — резец! Сын мой, кого прогневал Из роковых божеств?
Муж, и разя, радушен, Бог ударяет в тыл. Верность — кому нарушил, Сын, из бессмертных сил?
Перед какой незримой Явственностью не прав? Громы — с какой низринул Из олимпийских глав?
Сын, неземным законом Взыскан, — перстом сражен! Ревность — какой затронул Из олимпийских жен?
Высушенный опилок — Муж, за кого взялись! Мстительней олимпиек Несть, и не мыслит мысль.
Взыщут, — осколок глинян, Выплеснутый сосуд! Сын мой, кому повинен Из роковых?
ЖРЕЦ
Несут Тело. Водорослью овито.
ТЕЗЕЙ
Узнаю тебя, Афродита!
Октябрь 1924 Прага