Я удостоился поцелуя, полного искренней любви, и за всё это я готов… То есть, у нас была одна прекрасная ночь искреннего поцелуя… любви ночь…То есть не одна… много ночей! Очень много…»

Я сложил руки домиком. Это была моя давняя привычка, когда я вёл длительные беседы. И довольно неожиданно, что память того тела вдруг проснулась в этом.

«Стрибор, южный бог ветра, у меня к тебе встречное предложение…», — осторожно начал я.

«Что? Нет, ты не понял, смертный. Я предлагаю тебе силу. Когда тебе ещё повезёт убить мага воздуха? Неужели ты не заметил, как он был слаб?»

«Заметил, почему же», — усмехнулся я, хоть и сомневался в честности Стрибора. Уж скорее, он был бы доволен, если б Вайкул меня пришил.

Я продолжил:

«Я предлагаю тебе ту, кого ты сам никогда не добьёшься».

«Я…» — Стрибор поперхнулся, — «Ты…»

«Я предлагаю тебе Мавшу».

«Ты…» — бог ветра явно проглотил весь свой рассудок, и не мог собраться с мыслями.

«Ну, не Мавшу, конечно», — я небрежно отмахнулся, — «Её благосклонность».

«У нас и вправду любовь…» — упавшим голосом сказал Стрибор. Правда, он это уже шептал, с опаской оглядываясь в ту сторону, где предположительно находилось море.

«Безусловно. Но, может, надо помочь Мавше это понять?»

Стрибор молчал… Долго молчал, буравя меня взглядом. Его белые зрачки то и дело взрывались золотым блеском, а губы то надменно поджимались, то по-детски надувались.

Я победил. Я чуял это, но надо было дать ему самому довариться в этом соке.

«То есть, ты, Хмарок, обещаешь мне любовь Мавши?»

«Нет», — я покачал головой, — «Я дам тебе шанс. Придёт время, я призову тебя в нужный момент. В тот самый миг, когда ты будешь нужен Мавше».

Я наклонился, сгребая Креону в охапку. Вот же свет мочёный, её ещё одеть надо.

Стрибор вдруг исчез, только схлопнулся воздух. И тут же возник в этом же месте, протягивая мне одежду Креоны. Ну надо же, как я его задел своим предложением.

«Это просто так?» — спросил я. Тот закивал. Я забрал шмотьё и всё так же зашагал в направлении тюрьмы.

«Постой. Ты куда? А сила?»

«Чтоб я был тебе должен?» — я покачал головой, — «Ну, нет. Ты думаешь, Хморок настолько глуп?»

«Да чтоб тебя око Яри… ой!» — он опасливо покосился наверх, потом зашептал, — «Да чтоб тебе мозги твои выдуло, Хмарок», — и Стрибор, стиснув зубы, протянул мне силу Вайкула, — «Бери, я согласен на такой обмен!»

«Нет».

Ответом мне послужили круглые глаза, пышущие золотом ярости.

«То есть… Как нет⁈ А договор?»

«Будет момент, я призову тебя. Ты получишь Мавшу, а я назову свою цену».

«Стой… Да пустых тебе лёгких, ты что несёшь? Получается, я опять буду должен⁈»

«Но у тебя будет Мавша», — я развернулся, шагая к зданию тюрьмы. В остановленном времени это было совершенно безопасно.

«Стой, смертный!» — меня толкнуло в спину порывом ветра. Я чуть не споткнулся, но, не оборачиваясь, продолжил идти.

Стрибор возник передо мной, соткавшись из воздуха. Его губы были сжаты в ниточку, и это говорило о том, что он принял решение.

«Как ты призовёшь меня, глупец?» — выдавливая из себя слова, сказал он, — «Ты же не маг воздуха. Кричать будешь? Я не могу быть вечно рядом с тобой…»

«Верно», — я кивнул, пытаясь его обойти, — «Думай сам».

Снова прямо передо мной возникли золотые глаза. Белого цвета в них почти не осталось.

Раскрылась протянутая ладонь. Вихрь сжатой в тугой комок силы Вайкула покачивался над пальцами, обещая мне нехилую мощь.

«Бери. Просто. Так.»

«Я — воин…»

«Оставь это мне», — отмахнулся Стрибор, — «Магия проще, чем ты думаешь. Тут и твоему Сумраку хватит».

Мавша явно была невероятно дорога Стрибору.

«Жди, южный бог ветра, и я призову тебя», — ответил я, принимая дар бога и чувствуя, как вихрь всасывается в кожу, пронзая вены острой болью. Обретение могущества никогда не бывает безболезненным.

* * *

«Чем больше лайков, тем быстрее соображают варвары» © Хморок, грозный северный бог мрака

Глава 2

Солебрег представлял из себя типичный приморский городок, провонявший рыбой и прочими дарами моря. Ещё на подходе к городской стене можно было встретить частые лавки с вывешенной сушёной рыбой, устроенные прямо из повозок. Ценник «целая связка за медяк» очень искушал, а голод требовал своё.

Как бы там ни было, кошелёк того воина был пока нашим единственным состоянием. Вытряхнув на ладонь его содержимое, я обнаружил три серебряных и кучу… один, два, три… пятнадцать медяков.

Вот же смердящий свет, а ведь в караване работорговцев мы нашли тогда настоящее богатство, в сравнении с этим. Но всё посеяли… Помнится, будучи Тёмным Жрецом, я вообще не считал деньги — это был те власть и сила, после которых богатство уже не имело значения. Оно просто было.

Со вздохом подняв связку, я усмехнулся. После ночи в чесночной башне этот запах казался благовониями. Отдав медяк за рыбины, мы свернули с дороги, взяв курс на заросший холм, высившийся за редкими крестьянскими хижинами.

— На ночь в трактире хватит, — сказал бард, растянувшись на траве, — Ну, здесь, за стенами, точно хватит.

Я расположился так, чтобы видеть дорогу, по которой утренний народ из окружных деревень подтягивался в город. Точнее, они большей частью уже тянулись обратно — крестьянская жизнь начинается по прохладе, ещё до первых лучей солнца, а вот мы припозднились.

Хоть Солебрег и был окружён стеной, но народ спокойно жил и снаружи. Видимо, три царя Троецарии довольно хорошо заботились о безопасности своих подданных.

Причём здесь, снаружи стен, дома располагались свободно, рядом с некоторыми чуть ли не пахотные угодья были. А там, в городе, наверняка лепились друг на дружку.

Ворота в Солебрег отсюда было плохо видно, но я разглядел небольшую очередь на въезде. Стража досматривала товары, естественно, забирая свою долю за старания.

— Так-то ночь, чтоб с горячей водой, да с чистыми простынями… — взгляд Виола игриво стрельнул в сторону Креоны, — Это пять-шесть медяков, как договоришься. Но едва стену перешагнёшь, и всё… Не меньше серебряного отдашь.

Я слушал его, пытаясь установить какую-то пропорцию между медяками и серебром, но вопросов пока задавать не спешил.

Зашуршали рядом кусты, мы обернулись. Раздался крик, а потом за листвой со смехом пронеслось несколько мальчишек, дубася друг друга палками.

Проводив их взглядом, Виол