критики было направлено против богатой верхушки еврейских общин Европы и Северной Америки. Маркс гневно бичевал еврейского буржуа за то, что он противопоставляет «действительной национальности свою химерическую национальность, действительному закону — свой иллюзорный закон, считая себя вправе обособляться от человечества, принципиально не принимая никакого участия в историческом движении, уповая на будущее, не имеющее ничего общего с будущим всего человечества, считая себя членом еврейского народа, а еврейский народ — избранным народом»^[2]. Тем самым Маркс наносил серьезный удар по еврейскому буржуазному национализму и иудаизму с их стремлением доказать исключительность евреев.

Маркс особо подчеркивал, что не существует какого-то вечного, абстрактного еврейского вопроса, ибо он «получает различную формулировку в зависимости от того, в каком государстве живет еврей»^[3]. С учетом сказанного «мирской конфликт, к которому в конечном счете сводится еврейский вопрос, это отношение политического государства к своим предпосылкам, — будь то материальные элементы, как частная собственность и т. п., или духовные, как образование, религия…»^[4].

В статье указывается, что политическая эмансипация евреев, завоевание ими политического равноправия «не есть еще человеческая эмансипация»^[5]. Маркс считал, что еврейский вопрос может окончательно разрешить только социалистическая революция, которая обеспечит всем неимущим освобождение от нищеты и капиталистической эксплуатации.

Маркс и Энгельс неоднократно указывали, что классовое расслоение затронуло и еврейское население, из которого выделились контрреволюционная крупная буржуазия, мелкая буржуазия и полупролетарские элементы. Энгельс в работе «К жилищному вопросу», в которой глубоко вскрывалась классовая сущность прусского государства, писал: «Министры, генералы, князья и графы состязаются в биржевой игре с самыми продувными биржевиками-евреями, а государство признает их равенство, целыми пачками возводя евреев-биржевиков в баронское достоинство»^[6]. Положение о сращивании еврейской буржуазии, главным образом крупной, с самыми реакционными силами, о ее контрреволюционной роли и принадлежности к финансовому капиталу сохранило свою актуальность и в наши дни, когда международный сионизм превратился в верного пособника империалистов и неоколониалистов.

Вместе с тем основоположники научного коммунизма, борясь за ликвидацию всякого национального гнета, решительно выступали против преследований евреев. Ф. Энгельс показал, что главные причины антисемитизма лежат в экономической плоскости, поскольку «в этом прямо заинтересованы оседлые бюргеры-христиане, дела которых терпят ущерб от странствующих торговцев»^[7].

9 мая 1890 г. в немецкой газете «Arbeiter Zeitung» было опубликовано письмо Ф. Энгельса об антисемитизме, в котором вскрывались его классовые истоки.

Антисемитизм, писал Энгельс, «это не что иное, как реакция средневековых, гибнущих общественных слоев против современного общества, которое состоит в основном из капиталистов и наемных рабочих; он служит, поэтому, лишь реакционным целям…»^[8]. Данное письмо, широко распространенное социал-демократической печатью, сыграло большую роль в борьбе с антисемитизмом.

Характеризуя политическую обстановку в Пруссии в период буржуазной революции 1848 г., К. Маркс резко осуждал правительство за введение мер, лишающих евреев «одного из элементарнейших человеческих прав, провозглашенных в 1789 г., — права свободного передвижения из одного места в другое»^[9].

Известны и другие аналогичные высказывания классиков марксизма, которые всегда защищали обездоленных и гонимых, к какой бы национальности они ни принадлежали, и в то же время последовательно разоблачали преступные деяния наемников капитала и других реакционных сил. Например, в статье «О том, как Пиндтер плетет небылицы» (октябрь 1882 г.) Энгельс писал: «…так называемое «антисемитское движение» имеет в лице социал-демократов самых решительных противников»^[10].

Важное значение для современности имеют и работы Энгельса, касающиеся критики иудаизма. Специально занимаясь вопросами происхождения евреев и их религии, он устанавливал их общность с другими семитическими племенами, которых называл «бедуинскими». «…Еврейское так называемое священное писание, — писал Энгельс Марксу 26 мая 1853 г., — есть не что иное, как запись древнеарабских религиозных и племенных традиций, видоизмененных благодаря раннему отделению евреев от своих соседей — родственных им, но оставшихся кочевыми племен»^[11]. Иудейство, вульгаризированное благодаря смешению и общению с неевреями и полуевреями, отмечал он в другом месте, «дошло до пренебрежения ритуальными обрядами, до превращения прежнего исключительно еврейского национального бога Ягве в единственно истинного бога, творца неба и земли, и до признания первоначально чуждого иудейству бессмертия души»^[12]. Материалистическое объяснение Энгельсом причин происхождения и особенностей иудаизма наносило и наносит сильнейший удар по лжетеориям религиозных мракобесов, твердящих о божественном происхождении Ветхого завета и библейских мифов.

В конце XIX — начале XX в. домонополистический капитализм перерос в свою высшую и последнюю стадию — империализм. В эти годы центр мирового революционного движения переместился в Россию. Именно поэтому здесь могла возникнуть и возникла первая в мире пролетарская партия нового типа — партия большевиков. Характерной чертой ее организационного строения, внутренней жизни, идеологии и политики, всей революционной деятельности явился принцип пролетарского интернационализма.

В. И. Ленин вскрыл полную противоположность между пролетарским интернационализмом и буржуазным национализмом. «Буржуазный национализм, — указывал он, — и пролетарский интернационализм — вот два непримиримо-враждебные лозунга, соответствующие двум великим классовым лагерям всего капиталистического мира и выражающие две политики (более того: два миросозерцания) в национальном вопросе»^[13].

Большевистская партия во главе с В. И. Лениным первой в истории международного рабочего и коммунистического движения разработала научную теорию, программу и политику по национальному вопросу. Потребность этой разработки диктовалась как обстановкой эпохи империализма, когда национальный гнет достиг своего предела, так и условиями многонациональной России, где царизм своей политикой «разделяй и властвуй» обострил отношения между народами.