глупость, на наш взгляд, да и просто чьи-то недостатки, которые мы видим чаще, чем следовало бы. Каждый виновен в нескольких маленьких грехах.

Что могла сделать Салли? Интересный вопрос. Потому что ее поступок не был злом, как таковым. Возможно, немного эгоистичным. Но разве можно винить ее за то, что она испугалась за собственную жизнь? Представьте, что вы впервые в жизни оказались на пороге свободы, полны надежд и планов на будущее. Вы бы отказались от этого ради незнакомца? Вы бы легли и умерли за него?

Да, я так и думала. Впрочем, я отвлекаюсь.

Истории определяются началом, серединой и концовкой. В более литературных кругах люди говорят о развязках, слоях, текстурах, о том, как слово может переходить в синестетический опыт. Но в конечном итоге все сводится к этим трем вещам. Начало, середина, конец.

Вы удивитесь, как много деталей теряется между ними, как хороший рассказчик может заставить вас забыть о бессмысленных фрагментах.

Что случилось той ночью? Что заставило Салли спуститься в проветриваемый подвал, когда она могла бы найти убежище в библиотеке? Если задуматься, все это не имеет смысла. В каждом колледже есть читальные залы, места общего пользования. Так почему именно подвал?

Она действительно пошла туда по своей воле?

Это возможно. Тишина, спокойствие, уединение. Возможно так же, что кто-то решил, что это будет отличным способом запугать новичка. Нет лучшего способа заслужить уважение, чем похитить кого-нибудь из постели и бросить в поджидающую темноту, накинув на голову капюшон и прижав ноги к холодному бетону.

Возможно, этот кто-то была соседка Салли.

Это возможно. Возможно, этот инцидент был не первым в своем роде.

Это очень может быть. Жизнь — жесткая штука.

Вероятно, когда Салли сидела и плакала в подвале, слишком боясь позвать, что-то пробралось из тени. Что-то старое, голодное, пахнущее солью и медью, как вкус крови во рту.

Может быть, это нечто спросило Салли:

— Чего желает твое сердце?

И Салли, слишком переполненная горем, чтобы мыслить здраво, ответила то, о чем потом будет жалеть всю свою жизнь.

Нельзя исключать и эту версию.

Это то, что произошло на самом деле?

Не спрашивайте меня. Я буду нема как рыба. Решайте сами.

Есть только два человека, которые действительно знают, и одного из них, возможно, даже не зовут Салли. По правде говоря, я не думаю, что кому-то есть до этого дело. В таких историях, как эта, людям нужны только кровавые подробности. Людям нравится придавать вещам свою собственную окраску.

Эта история могла пойти по любому пути. Многое может произойти между основными событиями. Выбежала ли Салли сразу из комнаты? Прислушивалась ли она какое-то время? Сказала ли она своей соседке, чтобы та была настороже, запирала двери и остерегалась незнакомых лиц? Знала ли она нападавшего?

Был ли нападавший?

Кто знает. Еще один хороший вопрос. Неизвестный маньяк, злой дух, исполняющий желания или это сама Салли устав от унижений взялась за острый нож?

Тем не менее, прежде чем вы уйдете, позвольте мне рассказать о версии, которая нравится мне больше всего . Ее мало кто знает и мало кому она интересна, но для меня она имеет наибольший смысл.

А может быть, мне просто нравятся кровавые истории. Хи-хи.

Салли было восемнадцать, может быть, девятнадцать, первокурсница, как и все остальные, полная надежд и мечтаний. Никогда еще будущее не казалось таким светлым.

Была только одна проблема.

В силу обстоятельств ей пришлось жить в одной комнате с кем-то знакомым, кто ей не совсем нравился. Возможно, это была ее сестра. В записях об этом нет ясности. Возможно, двоюродная сестра или любимая дочь лучшей подруги ее матери. Кто, черт возьми, знает? Так или иначе, это был кто-то, с кем Салли просто обязана была вести себя хорошо.

И она пыталась.

О, она пыталась. Честное слово.

Вначале Салли изо всех сил старалась быть вежливой с этой другой девушкой, но если заставить бедную лошадь пить, то можно только утопить ее. Их отношения не сразу переросли в ненависть, вызванную необходимостью терпеть близость друг друга, обе они боролись за пространство, которое не могли себе позволить.

Тем не менее, некоторое время это было почти терпимо.

Затем имущество Салли начало исчезать. Ее еда, одежда, научные тексты, всякая мелочь. Затем умер отец Салли, и ее соседка по комнате использовала новость о его самоубийстве против нее, подпортив репутацию Салли рассказами о семейных проблемах с психикой.

Дальше стало еще хуже.

Салли молчала, но вы знаете, что говорят о таких людях. И все было бы не так плохо, если бы Салли была обычной, но она не была такой, нет. В ее крови было немного колдовских генов, и это значит, что она немного переборщила со своими желаниями. У Салли было достаточно силы, чтобы разговаривать с тем, что мудрые оставляют в покое.

Так она и сделала.

Однажды Салли решила, что с нее хватит, и спустилась в темноту, прихватив с собой волоски из щетки своей соседки. И правда, там ее что-то ждало.

Она кормила его длинными черными прядями по очереди, ничего не говоря при этом. Только улыбнулась, когда тварь вежливо попросила добавки.

На следующий день она вернулась с обрезками ногтей.

Это продолжалось некоторое время. Но не очень долго.

Однажды вечером тварь, приученная к голоду и к одному определенному вкусу, спросила Салли:

— Где ты достала всю эту прекрасную еду?

— Наверху, — сказала она. — Там есть еще.

— Наверху при свете?

— Угу, — отозвалась Салли, облизывая пересохшие губы. — Я могу показать тебе, где.

— Ха! — сказало темное существо, — Мне бы это понравилось. Но мне не очень нравится, когда кто-то смотрит, как я ем. Одно дело, когда это маленькие кусочки, как сейчас, другое дело, когда речь идет о пиршестве.

(Действительно ли такие монстры говорят с таким красноречием? Кто знает. Но в этой истории они общаются именно так).

— Все в порядке, — успокоила Салли, поднимаясь на ноги. — Ты можешь покушать и не включать свет.

Решив так, двое покинули подвал. Салли последовала за существом вверх по винтовой лестнице, ее шаги были тихими, и шаги монстра — тихими. Она прошла с ним в свою комнату и села на кровать, тихо, как мышь, пока темное существо начинало свою работу. Салли осталась верна своему слову. Она сохранила абсолютную темноту. Даже свет далекого города не освещал им путь. К счастью, ее воображения было достаточно.

Когда звуки жевания прекратились, когда в воздухе запахло мочой, медью и паленым мясом, когда ничего не оставалось делать, как уйти, Салли встала и молча вышла.

Тварь последовала за ней.

На следующее утро, вернувшись,