Дэвид Дрейк Стеклянная Крепость Перевод с английского А.Б. Белоголова

Глава 1

Волшебница Теноктрис стояла на носу королевского флагмана, пристально вглядываясь в небо. — Шарина, — сказала она, — мы внезапно оказались в фокусе огромной силы. Здесь что-то есть. Сюда что-то приближается.

Шарина тоже посмотрела вверх. — Хорошо это или плохо? — спросила она, но волшебница была погружена в размышления.

Кучевые облака громоздились над островом Фест-Атара на северном горизонте, но здесь, над «Шепард Айлс», была только высокая меловая дымка. На что бы ни смотрела Теноктрис, это не могло быть замечено обычным человеком, таким как Шарина ос-Рейз.

Шарина — или, если уж на то пошло, Принцесса Шарина из Хафта, усмехнулась. Готовясь к встрече с правителем Фест-Атара, сегодня днем она надела придворные мантии из шелковой парчи, украшенные вышивкой золотой нитью. В большинстве случаев в них было жарко и неуютно; здесь, на борту корабля, в них было неописуемо неловко. «Шепард» имел пять рядов весел и был таким большим, как военный корабль, но палуба его обтекаемого корпуса была не шире, чем необходимо, чтобы моряки могли устанавливать реи, когда судно шло под парусами.

Иногда Шарина задавалась вопросом, чувствовала бы она себя более непринужденно в официальной одежде, если бы выросла в ней. Лайана бос-Бенлиман, благородная невеста ее брата Гаррика, безусловно, носила свое платье со спокойным шиком. С другой стороны, Лайана все делала со вкусом. Если бы Лайана не была таким хорошим человеком и так явно не была влюблена в Гаррика, даже Шарина, возможно, почувствовала бы укол зависти, думая о ней.

Шарину и Гаррика воспитывал их отец, владелец трактира в крошечной деревушке Барка на Хафте. Никакая школа для богатых не смогла бы лучше обучить их литературе Старого Королевства, чем сам Рейз, но они выросли в простых шерстяных туниках и полгода ходили босиком.

Шарина ухмыльнулась. Она предполагала, что ей было бы легче научиться носить придворную мантию, чем Лайане — обслуживать столики в общем зале, битком набитом пастухами и их слугами, многие из которых были пьяны.

Зазвучали рога и трубы, заставляя снизить скорость сотни с лишним кораблей королевского флота. Им навстречу, взмахивая веслами, плыло маленькое суденышко, задрапированное яркой тканью.

Одна из королевских трирем, быстрых и удобных трехпалубных судов, составлявших костяк боевого флота, уже подошла к незнакомцу и сочла его безвредным, хотя это не объясняло, почему власти острова сочли необходимым подойти к Гаррику — Принцу Гаррику — в море. Ни один разумный чиновник не стал бы вести переговоры на шаткой палубе военного корабля, поскольку даже люди, не страдающие морской болезнью, сочли бы стол для совещаний во дворце лучшим местом для расположения документов и  бухгалтерских книг.

— Кажется, там пять... нет, шесть пассажиров, — сказала Шарина, вглядываясь на палубу двадцативесельного баркаса, доставляющего делегацию Атара. Она нахмурилась и добавила: — И один из них — всего лишь мальчик.

Нынешний правитель острова называл себя Королем Червораном, и его предки на протяжении сотен лет также претендовали на титул «король». Им это сходило с рук, потому что Фест-Атара держался особняком, никогда не доставляя неприятностей своим соседям или королю Островов в Валлесе... и потому, что на протяжении нескольких поколений Король Островов правил немногим больше, чем островом Орнифал, и, в конце концов, не правил ничем за стенами королевского дворца.

Все изменилось, когда нынешний Король Островов Валенс III усыновил юношу по имени Гаррик — потомка древней династии монархов Старого Королевства, в качестве своего сына и очевидного наследника. Все  должно было измениться. Если бы у руля королевства не было сильной руки, те же силы, которые привлекли Гаррика и его сестру, разгромили бы новое королевство. Вторая катастрофа положила бы конец тому, что было за тысячу лет до этого.

Было бы хорошо сказать, что каждый человек должен жить своей жизнью, не подвергаясь приставаниям далеких чиновников. Именно так обстояли дела в деревушке Барка, в значительной степени, просто потому, что община была крошечной заводью на острове, который перестал быть важным тысячу лет назад.

Однако большинство из тех, кто говорил это сейчас, были местными дворянами. Под свободой они подразумевали то, что никто из Валлеса не должен указывать им, как они должны обращаться со своими собственными крестьянами. Крестьянин, которому предоставляется такая возможность, обычно предпочитает тирана на далеком острове, тирану в замке с видом на его ферму. Даже лучше — правительство Гаррика не запугивало и пыталось защитить своих граждан.

Гаррик не собирался завоевывать другие острова королевства; скорее, он посещал их один за другим в Королевском Путешествии — в сопровождении флота и армии, которые, очевидно, могли сокрушить любого потенциального сепаратиста. В результате воссоединение островов происходило в залах заседаний, а не на полях сражений.

Теноктрис всплеснула руками и что-то пробормотала в ответ на зрелище, которое она одна видела в небе. Если и существовало доказательство того, что миром правили Боги, а не слепой случай, то оно заключалось в том факте, что тот же самый катаклизм, который разрушил Старое Королевство, перенес Теноктрис из того времени в это.

Волшебники использовали силы, на которых держался баланс космоса. Они усиливались и ослабевали в тысячелетних циклах и сейчас достигли своего пика. Поскольку волшебники по большей части оставались такими же слепыми, неуклюжими и глупыми, какими они были, когда вызывали музыку и безделушки из воздуха, чтобы удивить гостей на пиру, катастрофа нависла над Новым Королевством так же неотвратимо, как и разрушила Старое.

Даже в эти дни Теноктрис мало на что могла повлиять с помощью волшебства, но она видела и понимала силы, которыми великие волшебники пользовались в неведении. Ее знаний и сильной руки Принца Гаррика Хафтского до сих пор было достаточно, чтобы воссоединить королевство; и Острова должны были объединиться, если им предстояло противостоять угрозам, человеческим и демоническим, которые увеличивались по мере усиления лежащих в их основе сил.

Никто не мог смотреть на нынешний мир и сомневаться в существовании Добра и Зла. Те, кто думал, что они могут оставаться нейтральными в борьбе, выбрали Зло, хотя и не признавались в этом.

Шарина дружески обняла Теноктрис за плечи. Старая волшебница прожила семьдесят лет или больше, и часть груза десяти столетий, через которые она была перенесена,