И за это она мстила вам. Это так?

Повисла тишина, а за ней раздался тяжелый вздох:

— Я даже не был знаком с её матерью, — Джереми, кажется, задумчиво покивал сам себе. — Она так считала? А я все гадал, что же эта сука от меня могла хотеть. Ну, не важно. Раз Вернон обвинил в это меня… ей не стоило верить ему на слово. Хотя, что Клаус ещё мог сказать своей дочери? Что он сжимал тот пистолет?

— Юджиния говорила, что видела, что это были вы… — удивленно проговорила Виолетта. — Она так рассказывала Арчеру.

— Наши воспоминания так ненадежны, — тихо ответил ей Джереми после небольшой паузы. — В конечном итоге она из-за этого и пострадала. Все, не хочу больше вспоминать об этом. Возвращайся.

— Есть, босс.

Миффлин медленно брел по выжженному КИЦ, пялясь куда-то в пространство. У него был кейс с сывороткой и осознание того, что все, кто остался внутри — мертвы. Взрыв раздался ровно в тот момент, когда он отошел, чтобы словить сеть и связаться с остальным «Заревом». Выбравшись из вентиляции, парень хотел помочь друзьям, но теперь…

Это ведь не первый раз, когда он остается совсем один.

Тогда, в «Харкуре», все было точно так же. Близкие ему люди погибают, а он, словно бессмертный, остается цел и невредим, вооруженный чертовым антигеном. И словно и не было всей этой дороги, словно бы он не прошел весь этот путь. Неужели его судьба заключается в том, чтобы просто существовать, оставляя после себя только горы трупов? Есть ли в этом всем что-то сакральное? Есть ли в его судьбе хоть что-то, что имеет смысл?

— Юджиния? — тихо позвал Миффлин, словно и не надеясь услышать ответ. — Арчер?..

Проползая над ними, парень видел, что Грег предлагал обмен и сыворотку, тогда блондин обрадовался, что кроме Коди его никто не заметил…

— Коди? — словно вспомнив о существовании доктора, позвал Мифф. — Ну кто-нибудь!

Нет. Никого. Он снова совсем один.

Если бы он только знал… мог бы он что-то сделать иначе? Спасти Эйприл, Юджи… Парень смотрел на сумку с антигеном, медленно расстегивая молнию и доставая ампулу с голубой жидкостью. «Стоишь ли ты этого всего?», — мысленно спрашивал он сыворотку, зная, что ответа не существует.

Никто не может знать, что ждет завтра, никто не может предугадать дальнейший ход событий. Есть ли Бог, есть ли какой-то высший план? Люди гибнут, страдает голая жженная земля, а самые низкие самые мерзкие люди продолжаю рыть новые могилы. Упав на колени, парень схватился за волосы, вытягивая отдельны пряди сквозь пальцы. Он хотел было закричать от безысходности, но тихий, словно шепот, голос, заставил его дернуться.

Голос этот был ему не знаком, но Миффлин все равно не хотел оставаться в стороне. Может быть, он снова будет не один?

Среди развалин, в самом жерле одного из взрывов, лежало обугленное тело, доживающее последние мгновения. Блондину даже показалось, что это нечто вовсе и не могло с ним говорить, но к нему снова обратились. Это была девушка, возможно, кто-то из персонала. Она не плакала, явно не понимая, где она находится и что с ней происходит.

— Мама, это… ты? — тихо спросило тело, даже не шевеля обугленными губами. — Я… скоро приду домой. Об-бещаю…

Миффлин не решился ей отвечать, поднимая глаза и глядя вперед, туда, за забор, где все ещё бродили измененные. Никто никому здесь не поможет. Здесь — это в их Новом мире. Грег был не прав, когда придумывал слоган, висящий на его сайте. Новый мир уже наступил и он гораздо и гораздо хуже предыдущего.

Переступая умирающую, Мифф уже знал, что будет делать дальше. Видя весь этот ужас, страдания и боль он точно не хотел противиться своей судьбе, ведь… это натолкнуло его на глупую и отчаянную мысль.

Это заставляло его волочь ноги и плакать от ужаса и безысходности. Возразить на это у него было нечего.

Все эти страдания и несчастья ярче всего доказывали, что вопреки всему в мире все-таки есть Бог.

И Бог этот жесток.