Но потоп всё соседей будил!

И кричали они, и ругалися,

А дед молча на капли смотрел.

Нет, не смог. В одиночку не справился.

В этот раз дом и не уцелел.

Повезли его дети косматого,

Те, которым он имя не дал,

Поселили его грубоватого,

Да в палату, где нету зеркал.

И от взгляда его диковатого

Отвернулась родная семья,

Он глядел в след на дверь сероватую,

А она закрывалась скрепя…

Доносики-курносики

Доносики-курносики

украдкой достают.

Секретные источники…

Делишки бодро шьют

пузатые полковники,

на подпись их суют.

Ретивые работнички

рюмашечку допьют,

с фантазией, да творчески

сюжет воссоздают.

Судья читает, ди́вится:

«Ну, неужели врут?»

Смеётся. Потом хмурится:

«Нет, чушь. Не подведут!»

Страдалец глазки выпучит:

«Да что они несут?!»

Но конвоир не выпустит.

Вот в камеру ведут.

Бычок нервозно выкурит

и взгляд свой потупит,

процесс логику выветрит,

кого уговорит…

И смех, и грех сливаются

в надломленной судьбе,

истошно издеваются

в бессмысленной борьбе.

Секретные доносчики

свой хлеб гнилой клюют,

хромые лжеохотнички

подвох не признают!

Люд любит совать носики

куда бог не велит,

доносикам-курносикам

дья-вол бла-го-во-лит.

Фонарики

Вот стою с фонариком в руке,

только свет в тоннеле всё же меркнет.

Неужели мы замкнулись в тупике

и не выручит свеча и песня в церкви?

Проходящий мимо говорил,

что соседи крутят дебошира…

Ему точно кто-то заплатил,

что бы сбил меня он с ориентира.

Как вообще такое может быть,

чтоб ружьё и силу применили,

разве можно разжигать конфликт,

что бандит живёт у нас в квартире?

Или правду люди говорят?

Нет уж. Бред. Прошу увольте!

На меня идёт ментов отряд…

Вы хотя б представиться извольте.

Вот теперь кромешна темнота

и что было более не помню…

И вокруг же не моя страна:

«Извините, а свободных нет ли комнат?»

Вовочка

Раз, два, три, четыре, пять

Вова вышел погулять!

То он в горы устремился,

То равниной подкрепился,

То дошёл до южных стран,

Даже покорил вулкан!

Только толку с того мало,

Запотело в миг забрало,

Когда Вове поутру

Запретили всю езду…

Щёчки быстренько раздулись,

Бровки внутрь изогнулись,

Закипел он, запыхтел:

«Кто ослушаться посмел?!

Для меня запретов нету,

Где хочу- брожу по свету!»

Так-то так, свирепый «царь»,

Только в бункер полезай!

Он тебе остался домом

Очень милым и знакомым.

Опосля твоих гулянок

И разбросанных портянок

Нету места никому,

Вот и просим по добру,

Чтобы ты в родных стенах

Наводил на близких страх.

Хватит Вовочка гулять,

Отправляйся лучше спать…

Непруха

Собрались как-то в таверне

Русский, немец и еврей.

Встречи их закономерны,

Их не выгонишь взашей.

Каждый год царя ругают,

Каждый год их бьют и бьют,

Каждый год в тюрьму сажают,

После пыльных достают.

Царь у нас, конечно, скверный,

Чай не сахар ёшкин кот,

Далеко он не примерный,

Ждём, когда уж чёрт возьмёт!

Свита тоже ведь чудная,

Дурачков, как на подбор,

Но и троица святая-

Это вам не комильфо.

Как-то раз царь тапкой вдарил-

Разбежалася гурьба,

За границу всех отправил,

Дело-дрянь, дело-труба…

И давай все эти трое

Выяснять кто больше царь,

Чудо света вы восьмое!

Жив ещё златой главарь!

Может у народа спросим?

Голос слышится в толпе.

Но воротят только носом,

Им виднее в высоте.

Мимо бабка проползала,

Под ногами заплелась,

Так еды и не видала

Ни сегодня, ни вчерась.

Ездит троица по свету,

Да рассказывает быль-

Незаменимее их нету,

Но слова их словно пыль.

Выступают, зазывают-

Шляпы полные деньжат,

Пред народом шиш мелькает,

Лишь народ не нарасхват.

И однажды весть приходит…

Поплохело же царьку!

Тройка места не находит-

Возвращается в страну.

Но спешат они не вместе,

Давно в ссоре предстают.

Час настал. Они на месте.

Но войти им не дают.

Как же так? Пучат глазами.

Мы спасители! Мы тут!

Жители трясут главами,

Выездной лист им дают.

Мы, ребята, голодали

И бежали от царя,

Мы спасенья от вас ждали

И услышали слова,

И увидели деянья,

И узрели мы кто плут,

Говорим вам «до свиданья»,

Но не достаём мы кнут…

Всё бывает. Заигрались.

Не гневи, не ровен час.

Уходи. Мы попрощались.

Город спит. Огонь погас.

Побрела полями тройка,

Ведь в краю им места нет,

Сбилась где-то их настройка,

Ну, а кто им даст ответ?

Размышляли они долго:

Снова склоки, перья, блеф,

Будто в стоге есть иголка,

Вот и ждут, на неё сев.

И решили ведь ребята:

Русский, немец и еврей-

Довела их до распада

Беда смешанных кровей…

Частушки

Эх, огурчики, да помидорчики,

У госдуры стул пошёл законотворческий!

Эх, морковочка, да картошечка,

Ох, с ума у нас сошёл Димка-крошечка!

Баклажанчики, да капусточка,

У нас в МИДе сидит баба необузданна!

Помидорчики, да огурчики,

Зашаталися под дедом стальны стульчики!

Эх, укропчики, да патиссончики,

Ездит весь честной народ, да по вагончикам!

Эх, свеколочка, да ядрёный лук,

По стране, как в 35-м раздаётся стук!

Ох, огурчики, ох помидорчики,

Вова Женю вновь хоронит под заборчиком!

Вот так здрасте

Мне казалось русская земля

Дурачков-то припасла на годы,

Ими ведь засеяны поля,

Ими объясняются невзгоды.

Как же с треском в лоб мне прилетел

Аргумент до нельзя откровенный –

С головой не дружит и удел,

Что слывёт Европушкой презренной.

Вот стою я между этих лиц

На границе разума нетленной,

А они гоняют стаи птиц,

Делающих жизнь криминогенной,

А они серьёзно признают

Всю опасность плавочек… Рискуем.

То-то, русский кот, тебя сошлют,

Поляки, эстонцы оштрафуют.

Если, братец русский, ты спешишь

Опрокинуть старого тирана-

Не в ту дверь, ты, глупенький стучишь,

Если без металла и урана,

Чемодан твой источает зло:

Ты одетый и твоя обутка,

Сколько пацифизма поползло,

На чеку Литва