такой.

Так что вариант «отбиться от Мерунеса» я всецело одобрял и готов был помочь, если надо. Вариант «Ол Хайль, Данмеррейх!» — принимал, не находя конструктивных возражений. Остальные варианты были откровенно хуже, не только данмерам (что важно и меня немало волнует), но и прочей шелупони, типа прочих меров, человеков там всяческих и зверолюдей разных.

Так что разнёс я удерживаемую в дебильном магическом стазисе шлюховато-дебильным Вивеком луну в пыль, да и решил занятся своими делами. Ранис, кошками домашними, ну и магической учёбой и познанием, спокойными и без первозмогунств.

Вивек, кстати, шлюха такая двухцветная, через пару дней орал из каждого ординатора и трибунальского попа, что, мол, это он сам луну разнёс, «в заботе о данмерах». Политическая пр-р-р-роститутка, блин, а не только физическая!

Тот момент, что в Баар-Дау, в момент разрушения, торчало дохренища данмеров (не настолько много, как могло бы быть, но и немало), двуцветному клоуну разводить ложь и пропаганду не мешал. Ну да и хер с ним, да и песенки остроумные в данмерском народном творчестве появились: не дай обливион Вивек захочет не позаботиться, а спасти данмеров. Тогда всем звиздец, хорошо если не всему Нирну. Хорошие песенки, живучие и популярные. И я в их создании почти не причём, да.

Ну да ладно, разнёс булыжник и занялся учёбой и девчонками. Телегу перестроил, с Анасом эксперименты научно-исследовательские экспериментили. В общем, занимались делом, небесприятным и небесполезным.

Пару раз заскакивал к Даготычу, кое-что уточнить, кое-что рассказать. Убивать он меня не стал, а стал занудно, с использованием ни хрена не действующего на меня мозготраха, зазывать в свою секту. Которая Шестой Дом, Дом Дагот.

Так что общение с этим Свидетелем Лорхана я ограничил. Тут вопрос был не только в том, что сам по себе Великий Дом Морровинда — не то место, куда мне охота вляпываться. У меня вон, Дом Телванни родной, где я, если меня сразу не прибьют по появлении (точнее, объявлении о себе, таком красивом), могу на архимагисторскую табуретку претендовать.

Основной вопрос был в природе Дома Дагот. Дело в том, что в отличие от быстро и без сантиментов прирезанного Неревара, Ворина добрые трибуны убивали долго, мучительно, с чувством, толком, расстановкой. Подозреваю, помимо того, что Даготыч послал этих шмурдюков неприличных и отказался отдавать инструменты настройки, умучивали его и из классовой ненависти. Точнее — трущобная шлюха Вивек и лишённая клана Альмалексия точно из них. Сота Сил — хрен знает, как я понял из контекста, этот терпила лапки не марал и высокоморально отворачивался.

Так вот, убиение, долгое и мучительное, носителя инструментов настройки, в поле активно источаемой Сердцем соответствующе окрашенной обливионщины, дало занятный результат. Ур воплотился через некоторое время. Во плоти, материализованной Сердцем.

В общем, произошёл такой хитрый выверт, что Даготыч стал… Ну, ангелом Лорхана, если подобрать наиболее корректную аналогию. Или частичной аватарой силы Лорхана, этаким Нумидиумом со своей волей и разумом, наполшишечки. Подбирать аналогию можно долго, но именно «мером» и живым Ворин Дагот перестал быть с момента своей смерти, такой вот парадокс. А стал он полуматериальным проводником лорханщины. И ВСЕ члены Дома Дагот таковы, в разной степени. Если и меры, то частично, этакие гибриды-киборги из энергии и плоти.

Созданные и завязанные на Дагота — именно он, проводя лорханщину через себя, был причиной их изменения и источником их силы. Правда, с изменением всё сложнее. Сердце не имело разума. Но имело желания и волю, что при отсутствие разума не смешно, а страшновато. Тот же корпрус, аналог чумы умертвий, возникла… случайно. И была стойким спутником Дагота, он корпрусом не болел, но был его источником. И любая серьёзная магическая работа Ура сопровождалась вспышкой корпруса — неустранимое побочное явление его природы.

Ну и выходило, что единственные НАСТОЯЩИЕ творения Дагота, без побочек от Сердца — Пепельные Вампиры. Кропотливо созданные тела по образцу своего. Призванные из обливиона души каймеров, в эти тела утрамбованные. В общем, пепельные «упыри» — именно работа Ура, успешная, в плане воссоздания давно умерших. Без щупал поганых и контузии Сердцем в мозг. Но даже этот вариант был именно «творением» Ура. И я, согласившись вступить в Шестой Дом, просто переставал бы быть мером и живым. А стал бы ангелом Ворина, или демоном — но его же. Не самостоятельной единицей, а зависимым придатком к этому типу.

Это при том, что даже вариант «прямого подключения» к сердцу — меня тоже не слишком устраивал. Использовать его как источник энергии — почему бы и нет? Но вот привязывать своё существование к этому куску божественной плоти — нефиг нафиг. Это не выбор Рарила Фира, самого замечательного данмера всея Вварденфелла и Нирна!

В общем, общение с Даготычем я свёл к минимуму. Тонко намекнул на ряд деталей, да и занялся своей женой, кошками и жизнью. Вивечный звиздёж, кстати, на политической ситуации Морровинда сказался самым отличным образом: охеревшие в атаке имперцы и подлизывающие им продажные Хаалу засунули языки в жопы, причём свои. Затихли, как мыши под веником, и только глазками лупали. Дело в том, что всё их подлючее копошение на тему переформатирования Провинции Морровинд и наведения в ней «порядочка», противоречащего букве и духу Договора о вступлении, производилось исключительно по причине «ослабления трибунов». Типа имперские творят им угодную херь, Хаалу получают торговые преференции, а по наглым рожам и лапкам им бить вроде как и некому.

Но застывшее пылевое облако над Вивеком (сделавшая город сумеречным в самом прямом смысле слова) мягко намекало, что по ручкам и рылам прилететь может огого как. Всё, конечно, не так. Вивек — пидарас, Рарил — чемпион, и всё такое. Но я, в отличие от клоунов, к публичности (во всех смыслах) не стремлюсь. Так что был это «Вивек, Воин-Поет», в силах тяжких.

При этом, «ястребы» нашего родного Дома Телванни, накопившие силы и готовые люто вваливать продажным Хаалу и всем, кто не успел спрятаться, телваннических люлей, на этот финт с каменюкой над Вивеком тоже притихли. Языки в жопы пихать не стали — громогласно и на весь Вварденфелл называли Хаалу проститутками.