Арбалетчик с Тверской
Глава 1
23 мая 2023 года небо было ясным и в Москве стояла отличная солнечная погода. Дождик, который начинался утром — утром же и закончился и было свежи и солнечно. Ещё не началась жара это летнее чудовищное действо, когда нечем дышать и дым от горящих торфяников заставляет кашлять каждые несколько минут или горящий лес в Рязанской области тоже не самое приятное воспоминание. Но сегодня ещё нечего не горит, асфальт под ногами не проваливается и вообще сегодня самый счастливый день в моей жизни — у меня свидание с Катей. Это девушка просто чудо, и я счастлив, что на меня обратили внимание и согласились позавтракать со мной. надеюсь этот завтрак перерастет во что-то большое. До кафе на Тверской мне идти недалеко я живу практически на Тверской мой дом в Газетном переулке. Правда я живу у родственников, но это разве меняет дело. Я москвич и живу на Тверской.
У дома стоит компания мигрантов, и они что-то шумно обсуждают и в середине компании стоит пацан лет пятнадцати и вид у него обескураженный. Взгляд мечется из стороны в сторону и видно, что у него явно отобрали и телефон, и планшет и сейчас выворачивают сумку, даже не сняв эту сумку с плеча этого парня. Грабить в девять утра на Тверской это уже даже не беспредел — это глупость — полицейские же на каждом шагу. Достаю свой смартфон и набираю телефон экстренной связи и успеваю сказать — грабеж на Тверской и на уточняющий вопрос — где именно — уже ответить не успеваю. Сразу темнота…
Не было никакого белого света в конце туннеля. Не было встреч с высшим разумом — ничего не было. Была сначала тьма и затем появился свет и постепенно в глазах стало светлее, и я стал видеть. Лежу я у стены даже скорее сижу и вижу впереди себя толпу людей они кричат на незнаком мне языке. Сразу мысль — это же мой родной чешский язык. Что за ерунда какой родной чешский у меня родной немецкий. Тьфу какой чешский какой немецкий язык, у нас же в институте — английский язык преподают. И что я делаю здесь, я должен быть в кафе с Катей, но окружающий меня мир не ассоциируется с Москвой. Это какая-то провинция и как я сюда попал. Что за чудеса.
— Мирослав, вставай сейчас будет самое интересное. С трудом принимаю вертикальное положение. Вспоминаю и ещё один фрагмент — я студент Пражского университета и у меня скоро экзамены — сдам экзамены и бакалавр философии.
Крики нарастают и из окна пражского магистрата на мостовую летят тела, и только навозная куча не дает разбиться насмерть нескольким из падающих. И опять воспоминание — сегодня 23 мая 1618 года. Да, я попал в исторические времена — только вот выжить удастся не всем. И куда мне теперь податься. Видимо придется идти в армию. Здесь правда армия весьма условное понятие.
Сейчас надо добраться до дома — мой дом здесь в Праге это помещение под крышей — летом жарко, зимой холодно. Но дешево относительно дешево, но по сравнению с другими вариантами — приемлемая цена.
Итак, кто я — Мирослав Малый и мне уже двадцать лет, и я студент философского факультета Пражского университета и мне скоро сдавать экзамены на бакалавра философии, но видимо не судьба. Я протестант и мои предки в прошлом веке были сиротками. Это другими словами — чашники или гуситы. Они вдоволь порезвились в сражениях с католиками, и они добились Реформации. Но теперь те времена почти забыты — мои предки упокоились в могилах родители тоже ушли и не увидят этого ужаса, что грядет.
Я же не буду ждать пока в Прагу придут иезуиты и начнутся опять процессы против еретиков. Живем мы в очень своеобразной стране. В пределах Священной Римской империи.
Империя включает всю Германию, Чехию, Силезию, Эльзас с Лотарингией, Австрию, кусок Венгрии и пр. В общем, циклопическое государство. Правит династия Габсбургов, которые ближайшие родственники другим Габсбургам, правившим в Испании. Вроде бы для императора такой страны все должно быть замечательно. На практике — не очень.
Дело в том, что империя является настоящим лоскутным одеялом из земель с очень разным статусом. Королевства, епископства, вольные города, герцогства, отдельные мелкие владения. В общей сложности в 17 веке империя состояла примерно из 1300 (тысячи трехсот) самостоятельных владений. Многие правители дробили земли между наследниками. Отсюда жуткая раздробленность. Были довольно крупные территории с сотнями тысяч жителей, например, Бавария или Саксония. Но типичным «королевством» было владение с замком короля и пятью-шестью окрестными деревнями. Иные правители не стеснялись служить по военной или гражданской части у более могущественных соседей. Буквально, приехал король домой, зарплату привез. Думаю, бродячий сказочный сюжет «а в это время мимо проезжал принц» растет как раз из там-тогдашней ситуации; когда принцев в стране несколько тысяч, шанс столкнуться с кем-то из них на дороге был вполне реален. Реальной самостоятельной силой из этой толпы обладают, конечно, немногие. Но могущественных князей хватает, чтобы сделать власть императора довольно ограниченной. Можно сказать, что чем-то хоть по каким-то меркам существенным правят человек триста. Однако реальными правителями империи были семь властителей, входивших в Коллегию курфюрстов. На начало 17 века это были архиепископы Майнца, Кельна, Трира, король Богемии (западной Чехии), граф Пфальца, герцог Саксонии и маркграф Бранденбурга. Кроме них богатством и силой обладали еще человек где-то 5—10 князей, для нас будет важна в первую очередь Бавария. Курфюрсты, среди прочего, избирали императора. По традиции это был Габсбург, но могли теоретически выбрать и не его. Мнение императора, безусловно, учитывалось (действительно учитывалось), но только в своем домене (в основном Австрия) он мог быть уверен, что его распоряжения выполнят с вероятностью больше, чем 50%. Теоретически существовали механизмы принуждения зарвавшихся князей, например «имперская экзекуция» — когда по решению Рейхстага кого-то толпой принуждали к благонравию. Но на практике это не работало так, что кто-то приказал, все побежали исполнять, уж очень много было самостоятельных сил. Или не самостоятельных, но с толковыми кукловодами за спиной. Причем, чтобы окончательно все запутать, эти владения имели разный набор прав, по-разному устроенную хозяйственную жизнь, правители крайне запутанным образом были связаны друг с другом родственными, дружескими связями или, наоборот, враждой. Как легко догадаться, экономика всей этой конструкции тоже была такой, что без ста