газета...

Она вошла в комнату барина, который спал в своем кабинете на оттомане.

-- Благодарю вас, -- сказал он, -- дайте со стола папиросы и спички! Ну, все. Да, подымите шторку! Какова сегодня погода? Холодно? Ну, это хорошо. Подморозило, значит!

-- Луша! -- закричала барыня. -- Барин проснулся?

-- Проснулись. Чай пьют.

-- Кушают, надо сказать. Тебя учи не учи, как пень! Спроси его, когда Астафьев именинник? Не спутай имени!

Луша прошла к барину.

-- Барыня спрашивает, когда Астафьев именинником будет?

-- Сеня, когда Иван Степанович именинник? -- раздался пронзительный крик самой Подопёнкиной.

-- 13 ноября! -- прокричал в ответ Подопёнкин.

-- А я думала -- 12-го!

-- Есть Иван 12-го и есть 13-го -- и они стали перекрикиваться, а Луша снова взялась за щетку и дотащила сор уже до коридора, когда барышня закричала, выглядывая из двери своей комнаты:

-- Умыться, Луша!

-- Сейчас, барышня, -- ответила Луша, -- домету только! -- и на этот раз промела через коридор в кухню, до самой печки, после чего стала приготовлять для барышни воду.

-- Луша! -- загремел голос барина.

Она оставила воду и пробежала к барину.

-- Зовешь вас не дозовешься, -- сказал он, -- принесите мне еще стакан чаю! Да! Потом возьмите со стола полтинник. Нашли? Отлично! И купите мне 25 папирос. Только сейчас, пожалуйста.

Луша вышла.

-- Луша, -- вернул ее барин, -- сперва дайте мне чаю.

Луша заглянула к барышне.

-- Вы уж подождите малость. Барин за папиросами посылает!

-- Только скорее, Луша!

-- Мигом, барышня!

-- Луша! -- позвала барыня.

Луша снесла барину чай и прошла к барыне.

-- Тебя барин за папиросами посылает, так уж заодно купи, что надо, к завтраку.

-- Керосину нет.

-- Ну, и керосину купи. А сахар есть?

-- Не держи ты ее, пожалуйста, -- раздался крик барина, -- я без одной папиросы, а она ее не пускает!

Барыня поспешно сунула портмоне назад под подушку и сказала:

-- Беги скорее! За завтраком потом сходишь!

Луша прошла на кухню, набросила на голову платок и полетела в лавочку за папиросами.

-- 25 штук! -- сказала она, кидая на прилавок полтинник.

-- "Пери" прикажете? -- с галантной вежливостью спросил лавочник, оборачиваясь к шкафу с папиросами.

-- Известно, "Пери"!

-- Еще чего-с?

-- После приду еще. Давайте сдачу-то! -- и захватив деньги и папиросы, она с такой же быстротою пустилась обратно.

-- Который раз? -- спросила у нее на ходу высокая девушка, утром встретившаяся с ней под воротами.

-- Второй еще только! -- ответила Луша.

-- А я, милая, уже четвертый! Вот тебе и за кухарку.

Запыхавшаяся Луша передала барину папиросы и сдачу, а затем побежала помогать барышне умыться.

-- Лей больше! Довольно! Лей сюда! Полей на шею! -- Луша послушно лила воду, и барышня плескалась, как утка, расплескивая кругом целые лужи.

-- Подотри, Луша, а то ходить нельзя! -- сказала она, вытираясь полотенцем.

Луша сбегала на кухню, вернулась с тряпкою и, нагнувшись, стала вытирать залитый пол, после чего подхватила таз с мыльной водою, а за ним рукомойник с табуреткою и унесла их на кухню.

-- Юбку не забудь, Луша! -- крикнула вслед барышня, садясь к зеркалу и начиная развертывать папильотки.

В красной бумазеевой юбке, в рубашке, спустившейся с одного плеча, в стоптанных туфлях на толстых, как поленья, ногах, с завернутой на макушке косичкой, поднявшаяся с постели Подопёнкина стояла посреди кухни и, едва вошла в нее Луша, заговорила:

-- A y тебя, милая, как говорится, и конь еще не валялся, -- она показала на немытую нагроможденную на столе посуду, -- половина одиннадцатого. У добрых людей уж обед готовят, а мы еще и посуды не убрали.

-- Да где же время-то было, барыня? Кажется, я... -- начала Луша.

-- А ты бы спала меньше! -- перебила ее барыня -- Скажите! Утром встать, поставить самовар, убрать две комнаты да проводить молодого барина -- всего и работы, а у нее времени нет! Тогда, милая, на местах не служи, а иди в барыни... Приготовь мне умыться! -- и она зашлепала в свою спальную.

Луша покачала головою, махнула рукой и торопливо стала ополаскивать таз и готовить барыне воду.

-- Луша, юбку и кофточку! -- закричала барышня.

-- Сейчас! -- ответила Луша, проносясь к барыне с табуреткой и тазом, а затем с рукомойником.

Барыня обнажилась до пояса и начала мыться. Она не жалела воды, сопела, фыркала и все время, не переставая, говорила с Лушей:

-- Лей, лей! Не бойся! Что барышня кричит там? Юбку и кофту? Вот видишь, даже такого пустяка не приготовила. Стыдно! Нанялась служить, так служи. У нас не Бог весть что за работа. Четыре человека всего, а есть семьи, где восемь душ да ребенок маленький, -- и служат! А спать нельзя. На все время, голубушка, есть. Подала вечером самовар, постлала постели и спи!.. Что?.. Воды нет! Ну, беги скорее!..

Луша бросилась в кухню, чтобы снова наполнить рукомойник. Барышня у себя в комнате топала ногою и кричала:

-- Лушка противная, что ж ты мне юбку с кофточкою! Ведь я опоздаю!

-- Сейчас, барышня! -- пробегая, ответила Луша, -- не могу же я разорваться. Коли я барыне мыться даю!

Барыня с намыленным лицом и шеей стояла, наклонясь над тазом.

-- Лей прямо! Вот так! Опять грубость в тебе. Ведь ты с барышней говоришь. Как же это кричать ей: "не разорваться мне!" Эх, придется нам с тобой расстаться! Дай полотенце.

-- Да я хоть сейчас! -- угрюмо сказала Луша.

-- И сделай милость! -- ответила тотчас барыня, -- не держу! -- и тотчас же обычным тоном заговорила: -- Подай барышне, что ей там надо, да подотри здесь. Ишь сколько наплескала. Подать умыться не умеешь. А потом и в лавочку надо. Кофе готовить.

Луша унесла таз, рукомойник и табуретку, достала из шкафа барышнины кофту с юбкой и бросилась на лестницу выбивать и чистить ее, а барышня в коротенькой голубой юбке с голыми плечами, руками и грудью, затянутая в корсет, прошла к мамаше и, сев на ее неприбранную постель, заговорила:

-- Опоздаю я из-за этой Лушки. Чуть проснулась, попросила ее, и вот до сит пор.

Подопёнкина застегивала на себе корсет, отчего лицо ее налилось кровью, и глава, как у