связи, на радиотелескопы не похоже, решил Стан.

— Чай, кофе? — поинтересовался академик и Стан, оторвавшись от созерцания, чувствуя себя неловко, сначала пожал плечами, потом решил, что лучше все-таки кофе.

— Лучше кофе, Василий… — тут Стан запнулся, лихорадочно вспоминая, какое же отчество у академика, и почувствовал, что краснеет. Вот черт, какое неудачное начало собеседования, мелькнуло у него. Он склонил голову к столику, стараясь скрыть свое смущение. Но академик этого не заметил, отойдя к столу у стены, на котором располагалась кофемашина.

— Василий Аркадьевич, — академик принялся возиться м машиной и посудой.

— Прошу, — , академик поставил перед Станом блюдце с чашкой и кивнул на поднос с сахарницей и ложечками. Сев напротив Стана, он взял в руки свою чашку и кивнул в сторону окна.

— Прекрасный вид. Очень красиво, особенно ночью, когда включается подсветка антенн дальней связи.

— Да, наверное, — согласился Стан, вздохнув про себя облегченно, и торопливо взял свою чашку. Кофе был крепким и ароматным, но очень горячим и он обжегся, сделав первый глоток.

— Тогда перейдем сразу к делу, Станислав, — академик отставил чашку и откинулся на спинку кресла. — У нас здесь принято сразу брать быка за рога, чтобы не тратить время на экивоки. Вы согласились на собеседование, но вряд ли точно знаете, для чего мы вас пригласили.

— Да, Евгений Харитонович говорил о проекте «Песочный замок», но…хотелось бы узнать подробнее. А на сайте вашего института я немногое успел посмотреть. Это интересно, то, чем вы занимаетесь. Ну, полеты к звездам, поиск разума…

— Да, пока основная информация по проекту еще обрабатывается и для общего доступа закрыта, — кивнул академик и, прищурившись, усмехнулся. — Любознательные нам нужны… Тогда расскажу немного, чтобы обрисовать ситуацию в целом.

Академик встал и подошел к стоящей рядом экранной доске, взял в руки пульт и запустил демонстрационный ролик. В черноте космоса возникла планетная система с ярким светилом в центре, к которой приближался матово отсвечивающий объект, который Стан принял за один из вариантов межпланетных зондов. Качество картинки было хорошее, но Стан догадался, что это была компьютерная анимация. Академик провел рукой над экраном и изображение стало увеличиваться.

— Система Сигмы Дракона включает шесть планет разного типа, несколько десятков спутников крупных планет, но для нас наибольший интерес представляют планеты земной группы. Вот на второй от светила планете и была обнаружена разумная жизнь. Автоматическая исследовательская станция, как мы их коротко называем — АИС, работает там уже больше года, предварительная разведка закончена и теперь мы собираемся заняться изучением этого мира вплотную. Но проект «Песочный замок» нацелен на другую систему, в созвездии Рыб. Сейчас готовится к запуску восьмая исследовательская станция. Шесть доноров составят рабочую группу, сколько людей поддержки будет занято дополнительно, я сейчас точно сказать не могу, на начальной стадии — не меньше тридцати. Но это будут наши работники, технические специалисты и ученые, а вот доноров у нас мало, поэтому мы подбираем новых людей на стороне.

Заметив недоумение на лице Стана, академик терпеливо пояснил: — Донор это человек, который имеет опыт работы в области интерпретации информации, получаемой с помощью органов восприятия, в основном — зрения. Мы ведь большую часть информации о мире получаем через зрение. Слух, осязание и обоняние тоже важны, но это специфические параметры и для другой формы жизни ни могут заменяться какими-то новыми чувствами и ощущениями. Это очень интересная область ксенологии, но сейчас для нас важно научиться разбираться хотя бы в основном параметре, который присущ большинству разумных. Нам нужны люди, способные классифицировать эмоции и чувства, проводить верные аналогии и ассоциации… В общем, быть трансляторами разума, как мы это понимаем и называем. Требования к донорам очень высокие и мы постоянно ведем поиск таких людей, очень тщательно отбираем самых лучших. Найти доноров трудно, поэтому я и попросил Евгения помочь мне, по старой дружбе. Он ведь с визинами общается, да и сам один из них.

Стан кивнул, соглашаясь, и академик продолжил.

— Вы работаете визуал-интерперетатором уже два года, но вы еще не успели втянуться в «конвейер» по выпуску рекламных штамповок, не зашорились… Поэтому Евгений и предложил вашу кандидатуру, он ведь когда-то и сам проходил такой отбор. Мы предлагаем вам пройти проверку и, если подойдете и захотите, стать сотрудником проекта.

— Вы все-таки хотите послать туда экспедицию? Но Евгений Харитонович говорил, что никто не полетит… — выдавил первое пришедшее на ум Стан, подавленный таким обилием информации. И пока не понял, кто же такие доноры. Что они сдают? Для кого? Но надо ведь с чего-то начинать, поэтому и спросил то, что первым пришло в голову.

Академик кивнул головой и лукаво усмехнулся. Картинка на экране застыла.

— Экспедиции работают, исследования ведутся там и здесь одновременно. Конечно, туда никто не полетит. Полет занимает слишком много времени, защитить людей от всех угроз и перегрузок, обеспечить их жизнедеятельность на многие годы пока невозможно. Поэтому к звездам отправляем только автоматические станции, а люди создают основу для их работы. Все доноры остаются на Земле. К звездам уйдет пакет с информацией, обратно вернётся информация, новая и в большем объеме. И с ней надо будет много работать.

Стан ничего не понял, но решил не сдаваться. Глупее чем есть, не покажешься. А разобраться в этих сложностях хотелось бы.

— Тогда как же вы будете изучать этих… разумных? Привезете сюда несколько особей, но ведь их тоже надо будет обеспечивать и оберегать?

— Нет, это запрещено Конвенцией об исследовании Космоса. Чужие миры можно изучать, брать образцы растительности, минералов… Но забирать живые организмы в Космосе и ввозить на Землю запрещено, уж тем более такие, которые считаются разумными.

Стан нахмурился, пытаясь догадаться, зачем тогда доноры, и, тем более, зачем нужен он. Может, институт решил посылать в космос человеческих клонов? Но ведь это было признано невыгодным?.. Он еще школьником читал о первых экспедициях на Марс и помнил то разочарование, которое испытал, когда узнал, что к звездам отправляют только автоматические зонды.

— Последняя исследовательская станция СОЧ, седьмая по счету, стартовала с Земли тринадцать лет назад. С тех пор к звездам не уходил ни один серьезный аппарат, — будто угадав, о чем он думает, уже без улыбки сказал академик и задумался, глядя в