мальчишка в деревню, бежит от избы к избе.

— Я у Ленина выиграл! Я у Ленина выиграл! Я целкий! Глаз у меня ого!

Ну и хвастливый этот Ивашка! Ну и крикливый Ивашка! Обозлились, излупили ребята мальчишку. Не знаю, как вам, а мне Ивашку совсем не жаль.

ОПЕРЕДИЛ

Лёнька купался в Пахре. В это время на берегу реки появился Ленин. По строгому приказу врачей прибыл Ленин в Горки на срочный отдых.

Засмотрелся Владимир Ильич на Лёньку — уж больно ловко мальчишка плавал. Кувыркался в воде, нырял. Ложился на спину. Скользил по течению, против. От берега к берегу и снова назад возвращался без всякого отдыха.

И Лёнька заметил Ленина. Только не знал он, что это Ленин. Приехал Лёнька в Горьки недавно, принял Владимира Ильича за простого дяденьку.

Когда мальчик вылез на берег, Ленин спросил:

— Ну, как вода?

— Мокрая, — буркнул Лёнька.

Был мальчишка неразговорчивым.

— Значит, мокрая, — усмехнулся Владимир Ильич. Однако мальчик чем-то ему понравился.

Сел Ленин на травянистый пологий склон, глянул на воду, на Лёньку, снова на воду, потом повернулся к мальчишке и вдруг сказал:

— Давай наперегонки.

— Можно, — важно ответил Лёнька.

Лёнька отлично плавал. Но и Владимир Ильич был прекрасным пловцом. Он же волжанин. Редко кому удавалось в воде обогнать Ленина.

Поплыли Владимир Ильич и Лёнька. И случилось вдруг так, что мальчик Ленина опередил.

Возвращался домой Владимир Ильич огорчённым.

— Плохи наши дела. Сдаём. Стареем… Стареем. Силы уже не те.

Испортил Лёнька в тот день настроение Ленину.

Сам же Лёнька весьма доволен. Вернулся он в Горки и всем рассказал, что обогнал на Пахре городского дяденьку.

— Да каков он? — полезли ребята.

— Да так, невысокого роста, среднего.

— С бородкой?

— С бородкой.

— С усами?

— С усами.

— Лоб высокий, считай, в две ладони?

— Эге.

— Вот так дяденька! — закричали ребята. — Это же Ленин!

У Лёньки так и раскрылся рот.

Неловко тут стало Лёньке, и Ленина обогнал, и разговаривал с ним не очень приветливо. Решил он исправить свою оплошность. На следующий день мальчик снова помчал на Пахру. Крутился там до самого вечера. Но Ленин не появился.

Больше недели Ленька ходил к реке. Лишь на десятый день мальчик снова увидел Ленина.

— Ну, как вода? — спросил Владимир Ильич.

— Тёплая! — закричал Лёнька. — Тёплая. Страсть какая тёплая, Владимир Ильич. Аж горячая!

— Значит, горячая, — усмехнулся Владимир Ильич.

Хочется Лёньке заманить побыстрее Ленина в воду.

— Распрекрасная нынче вода. Пуховая…

Договорились Ленин и Лёнька снова попробовать силы вперегонки. Бросили в воду палки. Поплыли. Лёнька только того и ждал.

Плывёт Лёнька, а сам норовит так, чтобы отстать, но делает это незаметно, чтобы себя не выдать. Для пущей убедительности тяжело дышит.

Но всё же Ленин заметил. Повернулся он к Лёньке:

— Ты что-то хитришь!

— Да что вы, Владимир Ильич, — уверяет Лёнька.

Врёт, самому Ленину врёт и не краснеет.

Понимает Ленин, что Лёнька врёт. Решил уличить мальчишку.

Поплыл Владимир Ильич чуть тише. Смотрит — и Лёнька чуть тише. Ленин взял и ещё потише. И Лёнька снова замедлил тогда. Плывут они так, и чем ближе к палке, тем тише и тише. Вот-вот остановятся.

Остановился Ленин — и к Лёньке:

— Вот и попался!

Понимает Лёнька, что он попался, потупил взор.

— Нехорошо это, Лёня, — уже потом на берегу сказал Владимир Ильич. Непорядочно. Придётся нам повторить.

Снова бросили палку. Снова поплыли. Ясно Лёньке — не получился его обман. Пришлось плыть в полную силу. Плывёт он, и что же? Отстаёт мальчишка от Ленина. Поднажал Лёнька, хотел обогнать Владимира Ильича, видит — не может. Ещё сильнее забил руками — снова не может. Уже не прикидывается, а на самом деле пыхтит-гудит, а всё же догнать Ильича не может.

Не угнался за Лениным Лёнька. Сконфузился, сник мальчишка.

Возвращался домой Владимир Ильич довольный.

— Значит, наша ещё не сдаёт. Значит, наша ещё поборется…

Идёт Владимир Ильич по тропке.

— Это же просто отменно. Значит, можно закончить отдых. Есть ещё порох в пороховницах.

Зато Лёнька плёлся домой смущённый. Хотя и получилось так, как мальчишка того хотел, уступил же он первенство Ленину. Да всё же… Эх, не так представлял себе Лёнька это!

АРБУЗЫ

Всё лето Мишатка растил арбуз. И Родька тоже растил арбуз. Жили они по соседству.

Вначале птиц с огорода гоняли, всё боялись, как бы птицы завязь не склюнули. Потом, а лето в тот год было жаркое-жаркое, с вёдрами к речке бегали и иссохшую землю водой поили. Затем целыми днями в лопухах при огородах сидели — караулили, чтобы мальчишки арбузы не срезали.

Грелись арбузы на солнышке и не знали того, что у Мишатки и Родьки была тайна. Растили мальчишки арбузы в подарок товарищу Ленину.

Уродились они огромными, весом в полпуда каждый.

Довольны ребята. Стали собираться они в Москву. Где находилась Москва, Мишатка точно не знал.

— Она вон там, — объяснял Родька, — за тем полем, за тем лугом, за тем лесом. Недалеко. Вёрст двадцать.

А на самом деле от этих мест до Москвы было без малого тысяча вёрст.

Незаметно от родителей насушили ребята на дорогу сухарей. Родька стянул из кладовки полоску сала. Мишатка вынул из-под наседки пару яиц.

Собрались ребята. Но тут… Надо такому случиться!

Недосчиталась Мишаткина мать под наседкой яиц. Заметила Родьки на мать, что не хватает в кладовке сала.

Сообразили они, где искать виновных.

Поначалу, конечно, мальчишки вовсю отпирались. Твердили, что тут они ни при чём — в курятник не лазили, сало не трогали. Но здесь появились отцы. Дело плохим запахло. Кончилось тем, что признались во всём ребята. И вдруг…

— А ведь верно, — сказали родители, — наши кубанские — чем не подарок товарищу Ленину.

Всем в станице понравилась эта мысль.

Решили станичные жители обязательно отправить арбузы Владимиру Ильичу. Снарядили в Москву посыльного. Повёз он Родькин и Мишаткин подарок товарищу Ленину.

Владимир Ильич долго смотрел на степных красавцев, щёлкал их пальцем, отходил, скашивал голову — всё любовался.

— Хороши, хороши, — приговаривал Ленин. — Это же просто чудо.

Просил Владимир Ильич передать от него ребятам привет и сердечную благодарность.

То-то гордились потом ребята. Да что ребята — вся станица гордилась.

И только одно смущало мальчишек: чей же арбуз оказался слаще?

Мишатка уверял, что, конечно, его арбуз.

Родька же спорил, кричал:

— Нет мой! Мой непременно слаще!

Хотели ребята послать