который уже почти начался, а о типе, что она встретила, выходя из охотничьего домика. Что-то с ним было не так. Категорически не так.

Она вызвала из памяти его образ, чтобы понять, что именно не так, а между тем сам он шел следом, всего в нескольких шагах за ней. Может, это и было не так? Но ведь никому не запрещено идти по тропинке в ту же сторону, что идет Джейн. Тем более, что эта тропинка идет в поселок. “Не так” было не это, не только это. То, как он посмотрел на неё? Ерунда, все на неё так смотрят.

Вернее, все фермеры. Он не был фермером, слишком красив для этого. И охотником он тоже не был. Вот это и было не так. Мало того, что он был незнакомым, Джейн к тому же не могла отнести его ни к одной из знакомых ей категорий людей. В нем было что-то охотничье, но охотники не смотрят, как фермеры-подростки в период обострения. Он красив. И у него лук. Зачем носить лук, если ты не охотник? Но не лук делал его похожим на охотника. Меньше всего — лук. Жажда крови, предчувствие добычи, адреналин гонки за кроликом. Вот-вот… В самом уголке глаза. И все же он не был охотником. Вот это было “не так”. Ну и еще немного то, что этот тип находился у неё за спиной. Джейн не надо было оборачиваться, чтобы знать это наверняка. Она слышала не только то, что он идет за ней в нескольких шагах сзади, но даже Как он идет — бесшумно, как охотник.

Джейн свернула на малозаметную тропинку, ведущую к ее дому. А вот здесь ходить не то чтобы кому-то запрещается, но вроде бы никому, кроме нее, не нужно. Шаги стали еще тише и продолжали следовать за ней. Джейн резко обернулась. Резко оборачиваться ведь тоже никому не запрещено, правда?

Незнакомец начал раньше, чем она успела хотя бы открыть рот.

— Я ещё не видел девушку, красивее, чем ты.

Ну конечно. Все эти бла-бла-бла люблю-хочу-морковка-дети.

Никакой он не охотник. Фермерский сынок, из мажористых. Должно быть, торгуют не морковью, как все, а чем-нибудь выпендрежным. Турнепсом, например?

— Ты же идешь в поселок? Я не знаю дороги. Подумал, что ты наверняка идешь в поселок, и пошел за тобой.

— В поселок идет широкая натоптанная дорога, а узкая незаметная тропинка идет туда, куда не ходят все подряд, — сказала Джейн

Незнакомец с самым невинным видом посмотрел под ноги.

— Я, кажется, оказался настолько поглощен твоей красотой, что… Ладно, возможно просто я — это не все подряд,

«Да, нечто особенное, раззява полуохотник — полуфермер», — подумала Джейн

— Вот как? — сказала она вслух

— Тропинка, с которой ты сбился, идет вон там, — любезно заметила она вслух.

Раззява продолжал откровенно пялиться на нее — обычное фермерское поведение — но по спине почему-то пробежал холодок. Что-то не так! Опять! Как если… как если бы он пялился на нее не по-фермерски, снизу вверх, а наоборот…

— Просто… на какой то момент мне показалось, что ты тоже совершенно особенная.

— Тоже?

— Да. Ты конечно красива, но дело не в этом. Знаешь ли, красота красоте рознь. Есть та, что вызывает холодное восхищение. А есть другая, та, что разжигает в сердце огонь. И будит жажду, которую ничем не утолить.

Его слова, пропитанные восхищенным почтением, странно не совпадали с тем, как он смотрел на неё. Этот тип продолжал смотреть на нее с видом, как будто вот сейчас набросится на неё и… Джейн толком не знала, что "и". Ответить ему что-нибудь в том же духе?

— Фермеры частенько при виде охотниц расширяют глаза и выпячивают грудь, и руки их дрожат, и речи становятся безумными. Должно быть, это огонь в сердце начисто выжигает их разум. Но…. ты ведь не фермер.

— Почему же…

— Ты фермер?

— Нет, но с чего ты взяла, что нет?

— Кто угодно, только не фермер

— И кто же я, по-твоему?

— Видимо, некто особенный, как ты и сказал?

— Вот именно

— Ты не охотник, не фермер, ты не похож ни на кого из тех, кого я знаю. И ты не здешний. Турист? Я слышала, бывают ещё туристы.

Незнакомец улыбнулся.

— О! Ответ ни на что не отвечающий, и в то же время формально отвечающий на все. Ты угадала. Я турист. Редко кто угадывает. Думаю, нам надо встретиться. Мы выпьем по коктейлю и я расскажу тебе о далеких волшебных странах…. Сегодня в баре?

— В баре всегда рады интересным рассказам

— Да, в баре…Сегодня в баре я расскажу тебе… Я уже говорил — в тебе есть нечто особенное? И это не то, что ты самая красивая … или самая лучшая охотница… я не думаю, что это так. Но в тебе есть нечто, о чем ты сама не знаешь…нечто особенное. Вот об этом я расскажу тебе сегодня в баре. Примерно в 10? Или хочешь о волшебных странах?

— Не думаю, что я вообще …

— Конечно. О тебе и совершенно особенных вещах. Вряд ли я смог бы говорить о чем-то еще.

Джейн только дернула плечом…Что-то внутри неё кричало держаться от этого человека подальше. А что-то другое внутри нее подмигивало — выпей с ним пару коктейлей! Поговори с ним! Что-то новое! Что-то опасное, что-то любопытное!

И все же…Нет, ей решительно не нравилось странное волнение, которое вызывал в ней этот Турист.

— Сегодня вечером в баре произойдет нечто удивительное…

Но Джейн рядом не было, она ушла в пространственный тоннель, один из тех, что нашла здесь персонально для себя, и уже была на лужайке около дома. Сбросила комбинезон, нырнула с разбегу в домашнее озеро.

С чего бы ей откладывать то, чего ей хочется, ради какого-то туриста?

Самое дурацкое во всем этом то, что Джейн все равно собиралась сегодня в бар. А значит, если она придет, это будет означать, что она хочет с ним встретиться?

Стоп, в баре? Он все-таки охотник? А, нет, он просто не знает, что в бар попасть могут только охотники.

Все это было уже не важно. Она уже была дома, и озеро ласкало ее, смешивая голубое и бирюзовое.

Кэт. Кармис, 17. Вечер

Для Кэт охотничья тема этого дня заканчиваться никак не хотела.

Это произошло много позже, уже на закате. Уже после того, как все они, кроме ябеды Стар, получили свой нагоняй от бабушки, Кэт — за охотничьи мысли, малыш Джо — за то, что таскает чужие вещи, а Тиша — за флирт с охотником.

— Но он же не охотник — возмущалась Тиша.

А бабушка сказала, что еще какой охотник. “Охотник другого типа”, — сказала бабушка и строго-настрого запретила Тише даже смотреть в сторону Красавчика.

В результате они теперь втроем окучивали молодые яблоньки, и так будет три дня, с утра до вечера, такое уж трудовое наказание.

Если задуматься, Стар тоже получила свой нагоняй, правда "нагоняй другого типа", как сказала Тиша.

Бабушка ее не ругала, а только покачала головой и отправила ее заниматься ее любимым рукоделием. Это может и более легкая работа, но одной ей будет ужасно скучно, думала Кэт,