повториться и в этот раз. С другой стороны, если ВСБ и полиция так беспокоятся, значит, это не просто так. У Итана была запланирована встреча с Лизой сегодня вечером в Центре, он действительно беспокоился.

“Нужно будет позвонить Лизе”, — подумал Итан.

— Спасибо вам, инспектор Ханн, это была очень полезная информация для всех нас. Но после ваших слов у меня возник один вопрос, — сказала телеведущая со странным огоньком в глазах. — Вы утверждаете, что все люди бесследно исчезли?

— Да, именно так и есть, никого из похищенных не удалось отыскать, — после этих слов стало ясно, что инспектор занервничал: он догадывался, каким будет следующий вопрос.

— Инспектор, скажите, пожалуйста, вы нарочно или случайно забыли упомянуть Стена?

— Нет, Шандра, я ожидал упоминания этого… человека от вас. Мне кажется, что здесь следует сделать уточнение. Никого не удалось найти, а Стен — самый обыкновенный городской сумасшедший, и его словам мы не верим ни на толику, — закончил инспектор, весь красный от смущения и гнева.

— Тогда я думаю, что следует объявить о нашем сегодняшнем особенном госте программы…

— Нет, вы не посмели пригласить его на эту программу! Он сумасшедший, повторя…

— Стен! — выкрикнула Шандра.

В этот момент она была похожа на лисицу с загадочным взглядом и хитрой улыбкой. Она понимала, что смогла застать инспектора врасплох и задать ему неудобные вопросы. И надеялась, что выведет полицию на чистую воду.

“Теперь они не отвертятся, не то что во время моего расследования, — подумала она. — Да, Ханн — прекрасный специалист по связям с общественностью, но Стен сделает своё дело, и полиция никуда не денется. Люди начнут задавать неудобные вопросы”.

Из-за кулис в студию робко вошёл высокий человек с изуродованным лицом, большущей бородой и длинными, до плеч, волосами, которые, как и борода, были заплетены в косу. На нём была уже явно старая, но чистая одежда.

— З-з-здравствуйте, — еле выдавил из себя Стен.

Публика, находящаяся в зале, просто взорвалась аплодисментами, пока Стен несмело шёл к столу в центре студии. Он сел, красный от смущения после выказанного ему внимания. Теперь за столом было трое.

“Кто это? Никогда о нём не слышал. Надеюсь, что это не будут теории заговоров. Как же не хочется слушать этот бред, — подумал Итан, переворачивая очередную страницу книги, в которую уже успел изрядно залипнуть. А ведь он всего лишь хотел почитать книгу и фоном послушать телевизор. — Вспомнить хотя бы теорию о том, что Ядро специально загадили ядовитыми облаками, чтобы не пускать людей работать там. А на самом деле проблема в ядовитой атмосфере, и это подтверждено с самого зарождения нашей колонии”.

— Нет, я не буду слушать бред этого сумасшедшего! — с этими словами инспектор поспешил удалиться из студии.

Но он не успел этого сделать до слов Шандры:

— Бегите, бегите, инспектор, от неудобных вопросов, но теперь у меня есть свидетель! — крикнула Шандра вслед удаляющемуся Ханну.

От неожиданности он даже обернулся. На его лице была гримаса из смеси злости и обескураженности словами Шандры. Инспектор лишь хмыкнул в её сторону и покинул студию.

— А сейчас, уважаемые телезрители, мы прервёмся на небольшую рекламную паузу.

После слов Шандры камера мягко сменила план на трансляцию Зелёного купола.

Итан вновь отложил книгу и решил сделать себе кофе и чего-нибудь перекусить. По дороге на кухню, проходя мимо зеркала, он заметил нечто, что его крайне сильно раздражало как минимум с его пубертата. На его плечах лежало несколько красивых цветочных лепестков белого цвета с красной каймой и красными же точками внутри.

— А-а-а-а, как же уже бесят эти цветы! Каждый месяц эти чёртовы цветы умудряются отрастать и цвести у меня в волосах. Ну вот что за шутка природы? Девушкам, которые ассоциируются с цветами и природой, не повезло иметь цветы в волосах, а нам, мужчинам, — пожалуйста, каждый месяц как по расписанию. Хоть зимой это реже происходит, — выругался вслух Итан.

Он прошёл на кухню, заправил кофемашину свежим кофе и водой и решил сделать себе сэндвич. Пока хлеб зажаривался в тостере, Итан обратил внимание на книгу, которую машинально взял с собой с подлокотника вместе с пустой чашкой.

“Как жаль, что у нас всё не так, как в этом романе. Мы, судя по всему, единственные разумные существа во вселенной”, — думал он с явной грустью.

— Ваш кофе готов, — произнесла кофемашина нежным женским голосом, и в этот момент из тостера вылетел хлеб.

Итан сделал сэндвич, взял кофе и книгу и с полными руками вернулся на диван перед телевизором. Теперь ему было интересно узнать, кто же такой этот Стен.

В это время в студии:

— Стен, не переживайте, всё будет хорошо. Вы не должны бояться. Мой босс обещал, что защитит нас обоих после этой программы, — мягким голосом и с милой улыбкой сказала Шандра.

— Но как он сможет нас защитить, если в этом и правда замешана полиция? — выкрикнул Стен с явно начинающейся истерикой в голосе.

— Стен, успокойтесь, выпейте немного воды. Вы должны ответить на мои вопросы, как мы это делали перед программой. Знайте, на нашей стороне наш босс и ВСБ. А теперь нам пора возвращаться. Вы готовы?

— Да, я думаю, что да.

— Ну что же, тогда начнём!

Она махнула рукой оператору и повернулась в сторону телекамеры. На камере загорелся красный огонёк, что оповещал телеведущую о начале прямого эфира.

— И снова здравствуйте, уважаемые телезрители. Мы вернулись после рекламной паузы, — сказала Шандра с улыбкой. — Здравствуйте, Стен, мы же так и не успели поприветствовать друг друга до рекламы ввиду сложившихся обстоятельств.

— Здравствуйте, Шандра, — сказал Стен.

— Итак, Стен, скажите, почему вас зовут просто Стеном?

— Просто я ничего не помню из своего прошлого. Мои воспоминания начинаются ровно с того момента, как я очнулся у похитителей. Я не помню ничего: ни своего имени, ни кем я был в прошлой жизни, ни кем я работал, ни своих родных и друзей, если они, конечно, были. К-к-когда я пришёл в полицию с заявлением, что меня похитили и я ничего не помню, ко мне сначала отнеслись очень серьёзно, по крайне мере, сделали такой вид. Но когда они поняли, что мою личность невозможно идентифицировать, то просто отмахнулись от меня, выкинув с крыльца полицейского участка. Когда я вновь зашёл туда, на меня надели наручники и вызвали санитаров из психушки. Позже они сфабриковали показания свидетелей, тех же полицейских, что я кидался на них, и меня определили в… психушку, — его голос начал дрожать, но он держался. — Я пробыл там два года, после этого меня теперь считают городским