тесемки метка и перебрасывая его через седло. — А перед тем как снимать котлеты, брось на угли парочку эвкалиптовых листьев. Запах от них пропитает котлеты и придает им аромат. А для чая я дам тебе котелок.

— И сколько эти котлеты жарить?

— Пока не потемнеют, — ответил Мик. Он поднял пастуший кнут, который только что сделал, и стал описывать им большие круги над головой. — Хорош кнут, хорош, — приговаривал он. — Ты только посмотри, как он ложится.

Мик опустил кнут, и тот улегся на землю изящным завитком.

— Я хочу дать этот кнут тебе, — сказал Мик. — Он волшебный, самый лучший из всех, какие я когда-либо делал. Если к тебе придет беда, щелкни им разок, и я тут же появлюсь, будь ты даже на другом краю света. Смотри, как надо щелкать!

Он сделал шаг назад и раскрутил кнут над головой. Кнут вращался все быстрее и быстрее, и тут старик вдруг резко опустил руку вниз. Раздался оглушительный хлопок. Деревья закачались, с них шумно посыпались листья. Резкий звук пронесся через буш и отразился от гор, заполнив собой все пространство, словно ветер.

— Ай да кнут! — восторгался старик. — Мы назовем его Громобой. На, держи.

Питер был так взволнован, что не смог выдавить из себя «спасибо». Вместо этого он схватил руку старика, задержал ее в своих, — и Кривой Мик все понял. Потом Питер взял кнут и намотал его на руку. Всю жизнь он мечтал иметь собственный кнут и вот наконец сбылось.

— Хорошее ты имя придумал — Громобой, — сказал мальчик, потом добавил: — А ты думаешь, мне когда-нибудь понадобится твоя помощь?

— Еще бы! Каждому, кто ищет Прекрасную Принцессу, приходится выполнять три задания, одно другого сложнее, без этого Принцессу не освободить. Может быть, тебе придется сочинить самую большую на свете небылицу, или усмирить самого дикого на свете коня, или сражаться с самым сильным на свете человеком либо драконом. Вот тогда-то я и появлюсь. Щелкни кнутом, — и я буду тут как тут. Никто не может так лихо ездить на конях, так храбро сражаться, так ловко наплести с три короба, как я. В один прекрасный день ты найдешь Свою Принцессу и женишься на ней. А теперь ступай.

Питер каблуками тронул Мунлайт.

— Прощай, Мик! — прокричал он.

Мунлайт сразу бросилась в галоп. Она мчалась стрелой, едва касаясь земли.

— Следуй туда, куда показывает моя тень, — сказал старый эвкалипт, когда Питер поравнялся с ним. Эвкалипту было уже пятьсот лет, и на пятьсот вопросов у него были приготовлены пятьсот ответов; ему приносили их птицы, находившие приют в кроне. Однажды перелетные кроншнепы рассказали ему, где живет Прекрасная Принцесса.

Тень от мощного ствола красного эвкалипта указывала в сторону горного хребта, на голубых пиках которого покоился край небосвода. Питер направился туда по тропе, проложенной дикими собаками динго. Тропа огибала горные отроги, пересекала равнины. Питеру приходилось продираться сквозь заросли древовидного папоротника, который хлестал его по щекам.

Он ехал все утро. Он заставлял Мунлайт спускаться с одного берега реки и взбираться на противоположный просто потому, что ему это нравилось. Там, где реки были неглубокие и на дне виднелись желто-коричневые камни, Мунлайт наклоняла голову и пила. Подкрепив силы, Мунлайт снова рвалась вперед, запрокинув голову и закусив удила.

Питер проголодался. Он остановился на берегу реки, где лежало несколько валунов и росла длинная и сочная трава, и решил половить рыбу, пока Мунлайт пасется. Он слез с нее, снял седло и уздечку и вместе с Громобоем положил их на камень. Потом Питер пошарил в кармане в поисках лески, которую всегда носил с собой.

— Прошу прощения, — раздался чей-то голос. Питер поднял голову и увидел, что из-за камня на него смотрит кенгуру.

— Меня зовут Серая Шкурка. Я спала. Я здесь живу, по крайней мере, сплю. А ты, конечно же, — продолжала она, — спишь по ночам. Из-за этого ты столько теряешь, что я бы посоветовала тебе переменить эту привычку.

— Но ночью немного увидишь, — возразил Питер.

— Зато намного больше услышишь! — воскликнула Серая Шкурка. — Ночь — самое подходящее время для того, чтобы слушать. Хотя все равно, у тебя такие маленькие уши, что я удивляюсь, как ты вообще что-либо слышишь.

Она выпрыгнула из-за валуна и остановилась перед Питером, а затем оперлась на хвост и стала на нем раскачиваться взад-вперед, словно в кресле-качалке.

— Видишь, какая я везучая, — объяснила она. — Кресла-качалки нынче в большой моде, а у меня есть свое собственное, не отделимое от меня. Если хочешь — можешь сесть ко мне на колено и покачаться вместе со мной, — дружелюбно предложила она.

— На твоей коленке не очень-то посидишь, — отвечал Питер. — У тех, у кого колени вывернуты наоборот, сидеть просто не на чем.

— Это верно, — согласилась Серая Шкурка. — Невозможно иметь все. Но по крайней мере я была достаточно учтива, и предложила тебе покачаться. А теперь скажи, чем ты так озабочен?

— Да, в общем-то, ничем.

— А вот и нет, озабочен. Я знаю, ты — голоден.

— О, это — да.

— А что бы ты хотел съесть? Назови любое блюдо. Вспомни свое любимое кушанье.

Питер подумал: «жареные колбаски с картофельным пюре, политые томатным соусом, да побольше. Чашку чая с тремя ложками сахара и мороженое».

— Пожалуйста, — тотчас отозвалась Серая Шкурка. Она опустила лапу в свою сумку и достала оттуда стол и стул. Потом она извлекла оттуда скатерть, потом — ножи, ложки, вилки, перец и соль, потом бутылку томатного соуса. Наконец, махнув лапкой и отвесив церемонный поклон, достала тарелку с колбасками и пюре, чашку дымящегося чая и розетку мороженого.

— А себе, — сказала она, — я, пожалуй, возьму пару пучков травы, которую мы, кенгуру, очень любим, и несколько листочков Acacia dumrosa.

Она два раза опустила лапку в сумку, и ее лакомство тоже оказалось на столе.

— А теперь придвинь стул и начинай есть, — сказала она.

Питер был потрясен.

— Вот это да! Даже не верится!

— А я вовсе и не собираюсь тебе ничего доказывать, — сказала Серая Шкурка. — Постарайся просто поверить мне.

— Я тебе верю, — отвечал Питер. — Ты совсем не похожа на врунишку.

— Ты прав, я не люблю врать. Но у меня была такая тяжелая жизнь, что я перестала доверять людям.

— От этого я тебя вмиг вылечу, — произнес Питер и вручил Серой Шкурке Волшебный Лист из маленькой сумочки, которая висела у него на шее. — Ну, и что ты теперь чувствуешь?

— Я чувствую, что меня словно наполнило радостью, — ответила Серая Шкурка. — И еще — гордостью… Я отнюдь не стала гордячкой, просто я испытываю чувство гордости,