преследователя? Тяжело.

…не считая незнакомца. Опять же, как и всегда. Единственный, кто всегда идёт за мной по пятам. Полагаю, что это и есть поджигатель… А ещё отравитель, стрелок, выбрасыватель из окон… Не самый приятный персонаж. Но почему я не помню его в реальности?

— Почему я его не помню… — без какой-либо интонации пробормотала девушка, закусывая ручку. Нельзя сказать, что её память о прожитых воплощениях была идеальной, но некоторые, особенно последние, она помнила прекрасно, и в них точно не было подобных… ситуаций.

Тогда к чему это? Предупреждение? Загадка? Издевательство капризного мозга?

Что бы это ни было, я устала.

Женя захлопнула тетрадь, выключила лампу и мешком плюхнулась на диван. Тревожные мысли, почуяв удобный момент, вновь зароились в голове. Но усталость, в конце концов, взяла верх, и через несколько минут девушка уже забылась крепким спокойным сном.

* * *

— Так… как ты говоришь? Кошмары?

— Ага.

— И ты думаешь, что это не просто так?

— Ага.

— Попей пустырник. Форте Эвалар. У меня…

— Сеня!

Женя хлопнула себя по лбу и повалилась на раскинутый плед. Три девушки вокруг неё прыснули, сдерживая приступ смеха.

Если бы кто-то взглянул на их компанию со стороны, то вряд ли бы почувствовал что-то странное. В этом парке каждое лето куча людей устраивали импровизированные пикники, и четыре подруги никак не выделялись на фоне остальных отдыхающих, тем более, сидя поодаль в тени высокого раскидистого дуба. Только вот каждая из них несла в своём сердце опыт множества прожитых воплощений — но этого, к сожалению или к счастью, нельзя было увидеть глазами.

В общем-то, все прочие люди тоже, вероятнее всего, жили уже не единожды. Отличие было лишь в том, что они этого не помнили.

— Всё просто — ты устала, — назидательно произнесла пепельноволосая девушка, покрепче закручивая бутылку с минералкой.

— Лишь бы так, Сонь, — пробормотала Женя, щурясь на солнце. — Но пока что это — единственное, от чего я устаю.

— А Лёше ты рассказывала? Ну, хотя бы вкратце, — осторожно осведомилась другая подруга, мягко перебирая волосы Евгении тонкими изящными пальцами. Сеня — по паспорту Лебовская Есения Алексеевна — тут же на неё цыкнула:

— Агата!

— Ну вряд ли он подумает что-то… что не надо, короче, — пожала плечами та. — Скажет, что перегадала на Таро. Все проблемы от эзотерики. Пожалеет зато. Может быть, эти сны вообще от того, что у вас с ним какие-нибудь нерешённые проблемы в отношениях, и твоё подсознание…

— Подсознание это, конечно, та ещё ху… — философски изрекла Соня, но остановилась на полуслове, когда мимо пробежал ребёнок. Проводив его взглядом, она кивнула и элегантно закурила сигарету. Вообще, в парке курить не разрешалось, но если очень захотеть, то никто тебя и не увидит.

— У нас с ним проблема только одна, — помрачнела Женя, — и я её уже решила. Давным-давно.

Несколько секунд все молчали. Никто не хотел начинать эту тему снова.

— Ты когда пила последний раз? — участливо осведомилась Сеня, наблюдая, как Женя медленно поднимается и устраивается на пледе в позе лотоса.

— На Сонином дне рождения. А что?

— Так это было три недели назад! — Есения всплеснула руками, поражённо глядя на подругу. — Естественно, блин, тут и не такое приснится. Ясно всё с тобой. Я, как профессиональный врач, выписываю тебе литр пива. Принимать внутрь, закусывать разрешается.

Атмосфера мгновенно разрядилась. Девушки дружно рассмеялись и, придя к выводу, что все беды от трезвости, договорились пойти вечером в бар, чтобы снять там все возможные стрессы. Бар посоветовала Агата, в красках расписав, какие умопомрачительные там напитки, бармены и что за вакханалия начинается после двенадцати.

Погревшись под тёплым солнцем ещё минут двадцать, компания неторопливо собралась, продолжая непринуждённо шутить и смеяться, и последовала прочь — предстояло ещё разобраться с некоторыми делами, подготовиться к интересному вечеру и, может быть, вздремнуть, превозмогая невероятную жару.

Никто из них не заметил одинокую фигуру под другим, столь же большим, деревом. Человек сидел прямо на траве и провожал девушек задумчивым и каким-то немного безумным взглядом, а потом вдруг вскочил и торопливо пошёл в ту же, что и они, сторону, шаркая по асфальту слишком чистыми для такого пыльного города белыми кроссовками.

Глава 2. Игра света и тени

Все внятней Времени смертельные угрозы:

О горе! впившись в грудь, вливая в сердце мрак,

Высасывая кровь, растет и крепнет Враг.

— Шарль Бодлер, «Цветы зла»

Подруги разошлись неподалёку от дома Агаты. Они хотели проводить Женю чуть ли не до входной двери квартиры, аргументируя это тем, что её может украсть какой-нибудь разъярённый злодей. Та кое-как отмахнулась, не переставая смеяться, и заверила каждую лично, что в случае нападения сумеет за себя постоять. Но как только Евгения осталась одна, в груди снова зашевелился липкий страх.

Чтобы избавиться от него, девушка включила громче какую-то особенно агрессивную песню в наушниках и состроила непривычно надменное лицо. Если сделать вид, что ты в себе донельзя уверен, то в какой-то момент сумеешь поверить в это сам.

Город вокруг жил собственной жизнью. Никаких кошмаров. Никаких убийств. Кто-то сосредоточенно шёл по своим делам, кто-то выгуливал собаку, кто-то отдыхал на скамейке, покачивая коляску с маленьким ребёнком. Женя улыбнулась про себя.

Забавно — младенец, завёрнутый в сотню одеял, мог душой оказаться гораздо старше собственной матери.

А вот пёс, вероятнее всего, был просто псом. Та система реинкарнаций, которую обнаружили однажды Евгения и её подруги, не совсем вписывалась в буддистское представление, хоть и ушла от него недалеко. Человеческие души существенно отличались от душ животных или растений, были устроены сложнее, и потому воплощались каждый раз исключительно в людском обличье. Не все, конечно. В конце концов, даже у них имелся определённый срок годности, так что какие-то отправлялись в своё собственное обиталище — и это уже было загадкой, как и вопрос, откуда появляются новые души. Но до такого уровня познания не дошёл ещё никто. Это было чем-то за гранью, лежало вне пространства и вне времени, и попытки добраться до сути никогда не оборачивались ничем хорошим.

Женя прикрыла глаза.

Запястья на мгновение загорелись фантомной болью.

Она ещё слишком хорошо всё помнила.

И даже…

— Привет!

— Блять!

Женя практически подскочила на месте и, молниеносно развернувшись, ударила ладонью что-то мягкое.

— Эй, зачем