он таким не был. Но она не стала бы желать несчастья своей дочери. И она была слишком довольна, чтобы сейчас обижаться на своего отца.

Кроме того, у нее был я, чтобы защитить ее, если Леон Валеро вернется к своим старым привычкам. Хотя по затравленному взгляду Леона я понял, что он изменился. Пять лет без Каро измотали его, уничтожили в нем последние остатки безрассудства. Он никогда не рассказывал о своей жизни в братве, никто из нас этого не делал, но того, что произошло, пока он был там один, было достаточно, чтобы напугать его до смерти.

Гас появился на верхней площадке нашей лестницы. Последние несколько месяцев он был тише обычного. Смерть Аттикуса оказалась более трудной, чем он себе представлял, и он боролся с нежелательными эмоциями и гневом.

Он был таким же после смерти своего отца. Это был человек, который ненавидел семейные узы, с которыми ему пришлось столкнуться. Двое мужчин, которых он ненавидел больше всего в жизни, были мертвы, но он остался с последствиями своих действий.

В конце концов, он справится с этим. На данный момент мы все дали ему пространство, в котором он нуждался.

Фрэнки тоже изо всех сил пыталась двигаться дальше. Дело было не в том, что она хотела вернуться к прежней жизни, скорее, она не знала, что делать с собой теперь, когда ей не нужно было жить в подполье.

Ее дяди прошли через свои индивидуальные испытания, каждый из которых получил несколько пожизненных приговоров. Они были переведены в отдельные тюрьмы строгого режима. Александр умер вскоре после прибытия. Он был избит до смерти.

Мы не были особо удивлены этой новостью, но она выбила каждого из нас из колеи. Фрэнки была вызвана обратно в округ Колумбия его адвокатами по недвижимости и узнала, что она унаследовала от него крупную сумму денег.

Когда Фрэнки вернулась, она была другой… более спокойной… более вдумчивой. Я знал, что Мейсон Пейн сопровождал ее из аэропорта на встречу и обратно в аэропорт, но она была сдержанна в своей поездке.

Каро сказала мне, что Фрэнки планировала отдать свои деньги на благотворительность, но она этого еще не сделала.

Если не считать наших друзей и их проблем, нам с Каро никогда не было лучше. Теперь мы были настоящей семьей, свободной от цепей нашего прошлого и ограничений братвы.

Мы были друг у друга. И у нас были наши дети. И это было все, что было нужно любому из нас.

Я понятия не имел, что существует такое счастье или что я могу чувствовать себя таким свободным. Мне было комфортно, и мы были в безопасности. И это была самая блаженная жизнь, какую я когда-либо знал.

Каким-то образом, несмотря на все мои неудачи — включая травму и целую жизнь грехов — мне удалось получить единственное, чего я когда-либо хотел в жизни. Кэролайн Валеро.

И как можно скорее я планировал сделать ее Кэролайн Уэсли. Или, скорее, Смит, поскольку наши псевдонимы все еще были необходимы.

Мэгги вошла в ресторан и окинула меня оценивающим взглядом. Я улыбнулся и помахал ей рукой, приглашая войти. Она все еще не полностью доверяла мне, но у меня возникло ощущение, что Мэгги не доверяла полностью никому. И это было нормально. У меня была целая жизнь, чтобы доказать ей, что я достаточно хороший мужчина для Кэролайн.

Я никуда не собирался уходить.

Теперь, когда вся банда была здесь, я направился к Каро. Фрэнки увидела, что я приближаюсь, и нашла предлог, чтобы уйти. Касс сделала то же самое, отбежав на другую сторону бара.

Кэролайн посмотрела на меня, когда я занял свое место рядом с ней, и улыбнулась.

— Привет.

— Привет. — Я поддался желанию провести пальцем по ее лицу. — Ты прекрасно выглядишь сегодня вечером.

Она поморщилась, глядя на свой раздувающийся живот.

— Лжец.

— Нет, — настаивал я. — Никогда больше.

Ее улыбка сияла, а обожание согревало глаза.

Я вытащил коробочку с кольцами, которую держал в руках годами, и поставил ее на стойку рядом с ее руками.

— Я уже давно хотел тебе кое-что подарить.

Она посмотрела вниз на квадратную черную коробку. Ее пальцы начали дрожать, и у меня защемило в груди от эмоций при виде того, как честно она жила сейчас. Она больше не пыталась скрывать свои эмоции. Она не лгала, не манипулировала и не обманывала. Она просто жила. Подлинно и абсолютно честно.

— Что это? — прошептала она.

Я подтолкнул ее к ней.

— Открой ее и посмотри, Шестерка.

Она посмотрела на меня, ее глаза уже наполнились слезами, и я ничего не мог с этим поделать. Я наклонился и страстно поцеловал ее в губы. Когда я отстранился, коробка была у меня в руках, и я открыл ее для нее.

Она уставилась на простое платиновое кольцо, на котором крошечным курсивом была выгравирована моя причина, моя константа, и я начал беспокоиться, что оно слишком простое, слишком невзрачное.

Я должен был купить бриллиант. Я должен был позволить ее тайнику с крадеными вещами вдохновить меня на то, чтобы стать больше, ярче. Мне следовало бы сделать его более экстравагантным.

— Сойер, это прекрасно! — выдохнула она. — Это абсолютно идеально!

Облегчение и радость нахлынули на меня, и мне пришлось прислониться к стойке, когда мои колени подогнулись от силы удара.

— Выходи за меня замуж?

Слезы потекли по ее изящному лицу, и она начала взволнованно кивать, прежде чем смогла заговорить.

— Да, — прошептала она. — Да, пожалуйста.

Я надел кольцо ей на палец, пока наши друзья и семья аплодировали позади нас. Прежде чем она успела повернуться к ним, я поднял ее на ноги, обнял за талию и поцеловал до умопомрачения. Наши друзья зааплодировали громче. Джульетта подбежала и обняла нас за ноги, делая нашу семью целостной.

И мое сердце билось в такт волнению. Кэролайн была моей. Она всегда будет моей. Но что еще более важно, я принадлежал ей.

Когда мы наконец отстранились, она нежно положила руку мне на подбородок и уставилась на меня самыми красивыми глазами, которые я когда-либо видел.

— Ты — моя причина. За все, — признался я. Я поцеловал уголок ее рта и прошептал: — И моя постоянная. Я люблю тебя, Шестерка. И я люблю нашу жизнь. — Мой голос дрожал от эмоций, но я позволил этому случиться. Я также жил в эти дни открыто и предельно честно.

— Я тоже люблю тебя, Сойер, — пообещала она. — Всегда. Навсегда.

Это были самые правдивые слова, которые я когда-либо слышал. Слова, которые исцелили, исправили и сделали все остальное в моей жизни стоящим того.

Наконец-то мы были вместе. Такими, какими мы должны были быть. И в этой жизни не осталось ничего, чего бы я хотел, кроме этого. Она дала мне все. И в процессе этого она сделала