вопросы теням рода Оскуридо и отправляю их обшаривать окрестности. Вот только для меня ничего не меняет такая мелочь, как меч в руке или проявления его пути, убитые мной всё равно делают меня сильней. Но будь по-другому, разве я не пытался бы цепляться за это?

— Конечно, Креод. Ты можешь даже приказать казнить этих преступников другим воинам.

Креод с облегчением выдохнул:

— Спасибо, господин.

Но я ещё не закончил:

— Надеюсь лишь на то, что твоя гордость будет иметь границы и ты не допустишь своего ослабления.

— Ослабления? — через миг он понял. — А-а-а... — Креод ударил кулаком в грудь. — Не волнуйтесь, господин. Я буду верно служить вам, а разбойников хватает и на севере.

— Хорошо. Но сначала тебе придётся выдержать ещё одну проверку.

— Господин?

— Раны. Как быстро закрываются твои раны и исцеляет ли тебя смерть врага?

Губы Креода побелели, так крепко он их сжал, но спустя миг кивнул:

— Вы правы, господин, — срывая горло, рявкнул. — Суташ! Ещё одного сюда! Понаглей!

Сам же Креод вытянул в мою сторону руку, расстёгивая ремешок на запястье и оттягивая рукав брони. Я так же молча поднял меч. Свистнула сталь, рассекая плоть.

Я не ощутил особого сопротивления, хотя совершенно не использовал жара души, да и бил осторожно, не применяя ни полной своей силы, ни полной скорости. Всего лишь слабая плоть. Неудивительно, что Кровавые воины, родившиеся из простолюдинов, заковывают себя в толстую стальную броню.

Возможно, и отцу нужно будет позаботиться о чём-то подобном для Креода. Не столь вызывающем, толстом и шипастом, как у Кровавых и, конечно, без маски, что изображает морду зверя. Это всё даст слишком много намёков любому, у которого есть глаза и знания о Кровавых. Здесь нужно поймать грань между защитой и обманом. Тем более что Креод гораздо слабей, чем тот Кровавый, который пытался заключить меня в ловушку тьмы. Креод просто не смог бы двигаться в его толстенных доспехах.

Сама по себе рана Креода, который всё это время стоял передо мной, стиснув зубы, не спешила закрываться. Но вот смерть бандита и его кровь, зарастили рану за два удара сердца.

Я хмыкнул:

— Не давай срубить себе голову или пробить сердце, и ты выживешь в самом жутком сражении, что только приходит мне в голову.

Креод покачал головой:

— Господин, не переоценивайте меня. Есть ещё яды, огонь и умения идаров. Если Ветер клинков рассечёт меня на куски, то заживление ран не поможет. Вы и сами видели целое поле Кровавых, которым не помогла вся их живучесть.

С этим мне оставалось только согласиться.

Когда уцелевших разбойников пинками выстроили передо мной, я коротко сообщил:

— Ваша вина несомненна. Наказанием за смерти может быть только смерть.

Кто-то успел возмутиться:

— Это нарушение закона! Нас должен судить...

Но его крик заглушил свист мечей моих солдат. Они-то знали, к чему идёт дело. И знали, что я не собираюсь возиться с бандитами и тащить их в ближайших город.

Тащить придётся вот этих.

Я оглядел трёх женщин, негромко уточнил:

— Насчёт них нет сомнений?

Креод мотнул головой:

— Нет, господин. Они были связаны и точно выжившие из обоза.

Я кивнул и уже громче сказал:

— Как вы видите, я идар, правда с севера. Мы спасли вас и доведём до города. Сколько у вас было денег в день нападения?

Вперёд шагнула старшая из женщин, лет тридцати. Возможно, даже красивая, но заплывший глаз и грязь на лице не давали мне этого понять.

— Ваша милость, вы поверите мне, что я и мой муж были владельцами этого торгового каравана?

Я пожал плечами:

— Почему я не должен вам верить? Но если вы попросите меня помочь довести ваши повозки, я откажусь.

Она поджала губы и явно соврала:

— Я бы не посмела, ваша милость.

Я чуть подсластил своё суровое решение.

— Можете забрать то, что сумеет увезти ваша уцелевшая лошадь. Также вашими будут все деньги, что найдут у бандитов.

Женщина замотала головой:

— Нет-нет, всю казну мы с мужем пустили в оборот. Верните немного денег моим спутницам, всё остальное пусть ваши солдаты возьмут за службу и наше спасение.

— А кто они?

Я перевёл взгляд на двух оставшихся девушек и тут же получил ответ:

— Котия — жена охранника, ехала с нами к родителям. Узира — купила у нас место на пути в Истрай.

Я повторил свой вопрос:

— Так сколько у вас было денег?

Первая, заплаканная молодая женщина с серыми волосами и голубыми глазами, негромко шепнула, испуганно глядя исподлобья:

— Двенадцать серебряных.

А вот вторая, высокая девушка с толстыми косами, которые были необычно заплетены едва ли не ото лба, глядела прямо. Да ещё и громко и уверенно заявила:

— Сорок золотых, горсть серебра и полный кошель меди.

Я лишь вздёрнул брови, а вот Кодик хмыкнул:

— А не слишком нагло? Господин, я не уверен, что тут со всех столько соберётся.

Девушка уверенно ткнула пальцем в тело одного из убитых:

— Стащил мою котомку он и сдавать в общий котёл даже не подумал. Кошель с золотыми чёрного бархата и с алой вышивкой в виде песчаной розы Салира.

Я переглянулся с Кодиком и Креодом. Даже сам кошель очень дорогая вещь. Отыскать его, означает уже подтвердить её слова наполовину.

Креод обернулся и рявкнул:

— Кто видел такой кошель?

— Не было такого, гаэкуджа.

— Ещё раз обыщите все. И это тело в особенности.

Минута и Суташ уже протягивает мне чёрный кошель с алой розой Салира на боку.

— В сапоге прятал, господин.

Я потянул завязки.

И впрямь золото. Интересно даже, откуда у этой девушки такие деньги. Но это не моё дело: есть богатые простолюдины, есть идары, которые путешествуют, скрываясь.

— Лови.

Я метнул кошель, проверяя, поймает ли она его. Не поймала. Вряд ли она идар.

— Закан...

Из леса ко мне метнулась тень, замерла в шаге:

— Господин, в двадцати канах отсюда ещё бандит. Только что пришёл откуда-то и затаился.

Я вытягиваю в сторону, откуда прилетела тень палец, и сообщаю:

— Там ещё один. Взять его.

Два воина сорвались с места раньше, чем я закончил говорить.

Я заметил странный взгляд девушки с косами, но вперёд шагнула та, что старше, бывшая хозяйка каравана из трёх повозок.

— Ваша милость Лиал, позвольте представиться. Я Алая из Озардо.

Я кивнул и поинтересовался:

— И чего ты хочешь?

Она выдохнула:

— Я прошу вас взять меня с собой в ваш Дом.

Я с интересом уточнил:

— Откуда ты знаешь, кто я? И с чего мне брать тебя?

— Я знаю все Дома королевства, ваша милость, и знаю, кому