им большое внимание.

На её участке приютились и пионы, и розы, и астры, которые женщина высаживала на клумбы, подбирая, как сейчас говорят, ландшафтное оформление.

—Надо не забыть прополоть левкои, — напомнила она себе и пошла по дороге в магазин, который был недалеко от её дома, и все радостные думы её были о детях и о скорой встрече.

А встреч было мало, особенно с сыном, который был занят на работе. Всё работа да работа!

Так у него она ответственная — хирург, и женщина понимала, что ему надо хорошенько отдыхать. Спасать чужие жизни — это тоже подвиг, а для этого сил много надо. Да и живёт с семьёй почти на другом конце страны: до неё добираться им четверо суток понадобится.

Дочери также накладно часто приезжать к ней, несмотря на то, что недалеко живёт, а дорога тоже почти сутки занимает.

Так что Оливия Ивановна не обижалась на них и понимала, что они выросли и у них своих забот хватает.

Благо мобильники есть: через них, и поддерживают связь друг с другом, частенько перезваниваясь.

Углубившись в свои думы, она и не заметила изменившуюся обстановку. Только когда подсознание просемафорило об изменении в пространстве, она увидела, что дома все куда–то исчезли, а от магазина и след простыл. Нет деревеньки!

Оглянувшись, она поняла, что стоит на просёлочной дороге в незнакомом месте, которую с двух сторон окружили деревья и высокая трава с кустарником.

Повертевшись во все стороны, Оливия Ивановна прошептала:

—Неужели заблудилась в трёх соснах?

Не понимая, где она оказалась, направилась дальше по ней, находясь в растерянных чувствах.

«Как же так получилась, что я заблудилась? Да не могла я заблудиться. Дорога пролегала между домов, и я с неё не сворачивала. Сколько раз по ней хожено. Куда меня занесло? Ой, что–то плоховато мне! Водички бы попить. Может, дойду до чего–нибудь и там разузнаю, куда меня лихо занесло», — лихорадочно рассуждала она, медленным шагом продвигаясь вперёд.

Высокие деревья тихо шелестели листвой, словно сплетничали между собой, как хорошие подруги о растерянной старушке, у которой то ли паранойя, то ли склероз.

Птицы весело щебетали в вышине, перелетая с ветки на ветку, даже дятел где–то выводил свою барабанную дробь, и ласковый ветер игриво заигрывал с цветами, что–то нашёптывая им на ушко.

Если бы не незнакомое место, то она бы сполна насладилась всеми звуками природы, но только её мысли были заняты совсем другим.

Вдруг лесную идиллию нарушил громкий крик, а за ним — второй. Оливия Ивановна замерла на миг, а потом, недолго думая, спряталась за деревьями, быстро сбежав с дороги.

Выровняв дыхание, она потихоньку стала пробираться вперёд — к месту предполагаемого звука, осторожно прячась за ними.

Чувство самосохранения громко вопило: быть ей очень осторожной, потому что впереди женщина слышала уже приглушённые крики.

Притаившись за деревом, она выглянула и увидела ужасающую картину. Разбойники расправлялись с людьми, размахивая клинками играючи.

Видно, это был обоз, насчитывающий пять телег. Одни люди уже лежали на дороге без движения, а другие обыскивали телеги.

Почему разбойники? Так происходящая картина напоминала исторический фильм с людьми в странной одежде и с оружием в руках.

Из–под последней телеги показалась лохматая голова мужика, который с опаской выглянул и опять спрятался.

Оливия Ивановна присмотрелась. С её места наблюдения было хорошо видно, как он вертится там, и то ли прячется, то ли закапывает что–то.

Но тут мужика вытянули из–под телеги и ударили клинком в сердце. Она даже громко вскрикнула, но в пылу крика мужика её не услышали.

Женщина отвернулась и зажала рот руками, впечатываясь в ствол дерева, как будто хотела раствориться в нём.

2

Забрав коней и добычу, они быстро исчезли в лесу, а Оливия Ивановна находилась в полуобморочном состоянии, и её рассудок никак не хотел принимать произошедшее событие.

Если бы кто–то увидел её в этот момент, то принял бы за восковую фигуру, посаженную здесь на всеобщее обозрение.

Ни эмоций, ни движения, и даже дыхание остановилось вместе со временем.

Но вскоре вернулись звуки, и она очнулась от птичьих трелей, которые продолжали звенеть в воздухе, словно ничего страшного здесь не произошло.

Рассудив, что они навряд ли вернутся назад, решила посмотреть: может, есть, кто живой и, может, кому помощь нужна.

Тяжело поднявшись, держась за сердце, которое старалось выпрыгнуть из груди, женщина стала осматривать людей, но никто не выжил.

—Надо же пережить такой ужас на старости лет, — шептала она, подходя медленно к последней повозке, чувствуя, как гулко бьётся сердце, вызывая при вдохе острую боль.

Рядом с мужиком лежала девушка, широко раскрытыми глазами глядящая в голубое небо. На её лице отразилось непонимание и отчаяние от всего происшедшего с ней.

В её руках был зажат мешок, который она, наверное, защищала, но кому нужен тощий мешок, в котором даже на взгляд ничего и не было?

—Господи, да что же это такое? Ироды! Душегубы! Как вас земля только носит? — запричитала Оливия Ивановна над чужими людьми.

Тут сердце пронзила острая боль, и всё потемнело в глазах, и последней мыслью было:

—Вот и конец — сходила за хлебушком…

Над лесом в вышине пели птицы, пчёлы жужжали, перелетая с цветка на цветок, всякая ползающая живность спешила по своим делам, и никому не было дело до трагедии, разыгравшейся на дороге.

Подул лёгкий ветерок и, открыв глаза, Оливия Ивановна вздохнула полной грудью и отметила, что она ещё пока жива.

—Слава богу, а то помирать, не зная где, неохота, — прошептала она.

Поднявшись с земли, ещё пошатываясь, подняла свой взгляд, и он зацепился за тело. На земле лежала она — Оливия Ивановна Кацеп.

—Померещилось, — произнесла она, ухватившись за телегу от нахлынувшего страха и прикрыв глаза от головокружения.

Но тело лежало на земле и при повторном осмотре места. Ещё не осознавая, что это означает, она от переизбытка чувств сползла на землю и облокотилась на колесо.

Немного посидев, Оливия Ивановна потрогала саднящую боль на голове. Поднеся окровавленную руку к глазам, увидела, что это не её рука.

И тут же, как громом поражённая, она стала искать взглядом молодую деваху.

На земле рядом с лохматым мужиком лежало только её тело, и внезапная догадка промелькнула в голове: с опаской оглядев себя, она поняла, что деваха — это она.

—Как так? Как это возможно? — растерянно твердила Оливия Ивановна в пространство с желанием услышать