Ветер Стихий 6

Глава 1

Жизнь, странная штука. Полная всевозможных, неожиданных поворотов. Лёжа на колючем, шерстяном одеяле, брошенном поверх нескольких охапок соломы, занимался привычным делом. Разглядывая грубый, каменный свод пещеры, изученный вплоть до мельчайших пятнышек, размышлял на философские темы. О том, что своих желаний нужно бояться. Жаловался, что у меня мало свободного времени? Вечно занят и мотаюсь чёрт знает куда, как челнок? Пожалуйста, дорогой заклинатель, получите и распишитесь. Теперь у меня столько свободного времени, проводимого в одном месте, что не знаю, куда его девать.

Всем хороша эта «база отдыха», кроме еды, разнообразия развлечений и качества обслуживания. Оказавшись в плену у бахи Аман я очень быстро был разоблачён, опознан, раздет и запрятан в самую надёжную тюрьму, которую только можно представить. Сильно подозреваю, настолько секретную, что о моём пленении знают всего двое-трое дари из высшего руководства этого оазиса. Члены рейдовой группы были уверены, что захватили странную марионетку, о которой их «попросили» забыть. А больше обо мне никого не ставили в известность. Ни древних Шади, ни великих Сихья, ни своих союзников. Для всех я пропал без вести.

Бахи Аман не захотели довольствоваться каким-то «жалким» выкупом. Они желали всего и сразу. И то, как подозреваю, далеко не все, а те самые два-три посвящённых в эту тайну. Поскольку я не разделял их радости, меня пришлось убеждать поделиться всем-всем-всем. Стоит признать, прибегать к банальным пыткам по отношению к представителю древнего рода бахи не посмели. В совсем уж грубой форме. Какие-то устои у них сохранились, прошитые в глубинах родовой памяти. Поэтому прибегли к достаточно оригинальным методам воспитания неуступчивого, неразумного юнца, не желающего делиться своими тайнами.

Посадили на голодный паёк. Обменивая кусок хлеба и чашку воды на моё мастерство. Со всеми мерами предосторожности, не позволяя даже вздохнуть без спроса, не говоря уже о бежать. Понятно, что этот обмен шёл по весьма невыгодному, даже грабительскому курсу.

Чтобы дорогой пленник не скучал и быстрее настраивался на длительное, плодотворное сотрудничество, мне часто устраивали одно и то же развлечение. Включали музыкальную шкатулку, установленную по ту сторону решётки. В подземном проходе, выбитом прямо в сплошной скале. Она представляла собой здоровенный ящик на высоких ножках, с кучей механизмов, пружин, взводного рычага и металлических дисков, пестревших крохотными дырочками. При вращении эти диски издавали душераздирающие звуки, терзающие мой слух сразу в нескольких диапазонах. Отчего появлялось непреодолимое желание убить создателя этого инструмента, им же. Именно поэтому «шкатулка» находилась за пределами камеры, а не внутри. Иначе бы я её уже давно разбил, не взирая на кандалы, пока окончательно не сошёл с ума.

У меня от этой музыки дико болела голова, ныли все зубы, чуть ли не кровь шла из ушей. И эти шутники, борющиеся за звания владык дворца высокой культуры, не считали происходящее пыткой. Убил бы, если бы мог. Но, я не мог. Согласно внутреннему, змеиному голосу, эта волшебная пещера лишала меня любой возможности обращаться к духам, чарам и заклятиям. Действуя на куда более глубоком и обширном уровне, нежели обычные камни запрета. По словам Шисса'ри, находящимся здесь же, именно поэтому мы могли свободно разговаривать, это место полностью закрыто для эфира и элементалей божеством оазиса Шаль-Аман. Хранителем освящённой им земли.

Не знаю, как Аман добились своего, чем подкупили божество, уговорив на создание изолированного от внешнего мира места, для всех, кроме них, но это и неважно. Более надёжной тюрьмы для содержания заклинателей не найти. Так что я был беспомощен, как новорождённый котёнок. Шисса'ри в своём бездонном желудке хранил десятки пространственных колец, набитых всем необходимым, однако у меня не имелось возможности их открыть. Для этого нужен доступ к эфиру, которого нет. Что не хуже музыкальной шкатулки сводило с ума близостью и одновременно недоступностью к так необходимым мне вещам. По этой же причине я не мог призвать Шисса'ри. Хотя ещё как-то удавалось держать в секрете то, что Аман не всё отняли, однако, как долго это будет продолжаться, сказать сложно. Рано или поздно я сломаюсь. Напрасных иллюзий по этому поводу не питал.

За всё то время, счёт которому давно потерял, поскольку здесь постоянно сохранялась одна и та же полутьма, имел «удовольствие» познакомиться всего с двумя дари. Бородатым здоровяком, господином клинков бахи Аман, захватившим меня в плен и владыкой клана Аман. Ещё одним крепким, мускулистым мужчиной, несмотря на проседь в волосах, пышущим здоровьем и силой. Сразу видно, род настоящих воинов, пусть и рождённых в другой касте.

Именно они склоняли меня к сотрудничеству и предательству. Предлагая публично отречься от Сихья, своих слуг, жены, взяв новое имя, новую жену, переселившись в их гостеприимный город. Войдя в их род, чем хотели в будущем претендовать на приставку — древние Аман. Хитрецы. Наличие мускулов вовсе не означало отсутствие мозгов. Большое заблуждение считать всех силачей глупцами.

Услышав звук шагов, оживился. Хоть какое-то развлечение. А то мысли, бегающие по кругу, уже протоптали дорожку, глубиной с городской ров. Как и думал, других вариантов не предусматривалось, по ту сторону прутьев, толщиной с мою руку, выкованных из чистого железа, показался владыка Шаль-Аман, Тумар сын Гамаля. В свои шестьдесят с хвостиком, выглядящего на все сорок. Чем интересно он питается? Я бы тоже от такого не отказался.

Жадно сглотнув едва выделившуюся слюну, погладил впалый живот, переведя ладонь на рельефно очерченные рёбра. Жаль, не кубики пресса, но, чем располагаем, тем и гордимся. Если бы это не считал признаком своей гордости, был бы уже упитанным Амиром из рода бахи Аман.

Позвенев ключами, размером с ладонь, владыка без страха вошёл в мою камеру.

— Как вы, уважаемый шифу, не скучали без меня? — весело спросил Тумар, разглядывая прикованного к стене пленника.

Грязного, заросшего, но всё ещё бодрого духом. Шисса'ри, чтобы я без тебя делал. Подумав об этом, послал змею эмоцию признательности и любви. В ответ получил волну грусти и заботливости. На обсидианового змея заточение действовало даже хуже, чем на меня.

— Когда нам, безумцам, скучать? — удивившись, приветливо кивнул. — То голосов в голове прибавится, то бредовых идей, то незваных гостей, — ответил столь же остроумно. — На всех времени не напасёшься. Так что уж лучше приходите годика