Настя! Ты…

— Мама! Мамочка!

Оглядываемся мы одновременно. Я успел заметить, как вздрогнула Настя, но мельком. Потому что то, что происходит дальше, слишком невероятно, чтобы быть правдой. Слишком жестоко. Слишком чересчур.

И если всего минуту назад мне казалось, что хуже быть не может, то я глубоко заблуждался. Меня словно распороли наживую, заставив истекать кровью. И боль душевная оказалась куда хуже телесной, заставив судорожно хватать ртом воздух в попытке успокоить горящие легкие…

Мальчонка лет пяти бежал к Насте, широко раскинув руки и убивая безграничным счастьем на симпатичном личике. И вокруг не было никого, кто мог бы дать мне ложную надежду, что пацан несется к кому-то другому. И изменившееся лицо Насти, подхватившей сына и ласково целующей его в щечку, добивало безжалостно и жестоко.

В первые секунды надежда еще тлела во мне, учитывая примерный возраст ребенка, но…разрез глаз, смуглая кожа, практически черные радужки и такого же цвета волосы напрочь отметали даже малейшую возможность моего отцовства. Особенно в свете его сходства с мужчиной, что уже подходил к нам, широко улыбаясь…не мне.

И я впервые в жизни не знал, что мне делать.

И как жить теперь дальше тоже не знал…

Глава 1

Шесть лет назад

— Ого-го… — протянула я, оценив масштаб проблемы. Потопталась на месте, раздумывая, а потом тяжело вздохнула. К сожалению, решений виделось всего два и оба мне не особо нравились.

Проблема эта, из разряда «никогда ни разу и вот опять» раскинулась в виде огромнейшей лужи, основательно перекрывающей путь к дому. Март выдался теплым и люди с радостью подставляли лица и руки под лучи по-весеннему ласкового солнышка. Шубы, дубленки и валенки оказались в шкафу, сменившись на куртки и ботинки, а резко разнообразившаяся цветовая гамма верхних вещей как нельзя лучше сочеталась с тем особенным «запахом весны», что заставляет беспричинно улыбаться и радоваться датам на календаре.

Вот только никто не отменял побочных эффектов этого подарка природы. Снег, вопреки обычному, стал таять с утроенной скоростью, а вода не успевала высохнуть. Забитые ливневки и отсутствие достаточного количества техники и дворников только усугубили ситуацию. И лужа, появлявшаяся, так или иначе, каждый год и заставляющая обходить ее по широкой дуге по газону, в этот раз получилась поистине гигантской. Теперь ее глубина требовала как минимум резиновых сапог, а обойти было возможно только сделав крюк вокруг дома.

Добрые люди кинули две тонкие доски, позволявшие ловко преодолеть водную преграду. Но, видимо не особо добрые индивидуумы, куда-то эти самые доски утащили. И теперь передо мной стояла дилемма — попробовать в пару прыжков перескочить или потратить лишние пять минут на обход. Делать крюк было откровенно лень, а первый вариант грозил добить и так дышащие на ладан кроссовки. Старые, потрепанные, они уже буквально требовали отправить их на пенсию, но пока что заменить мне их было нечем. Зарплату, ожидавшуюся буквально через неделю, я уже распределила — требовалось отдать долг старосте за методички и купить хоть какой-нибудь телефон, желательно новый. Ценники на эти гаджеты, даже самые простые, меня откровенно пугали, но без телефона существовать в эру космических технологий, да еще и студенту, оказалось решительно невозможно. А горький опыт наглядно показал, что чересчур экономить себе дороже. Предыдущий аппарат, купленный по дешевке в ломбарде, просуществовал всего полгода.

Можно было, конечно, попросить деньги взаймы у матери, но особых надежд на это я не питала. Путем регулярных скандалов и уговоров, а иногда и откровенного воровства из ее сумки, мне удавалось добыть средства на оплату коммуналки и минимальные бытовые нужды. Остальное уходило на регулярные посиделки с «подругами» и «друзьями», в основной массе — обычными любителями «погулять» за чужой счет. Уговоры и слезы не помогали — мать никого не слушала, забываясь в обманчивом веселье очередных дебоширов на прокуренной кухне, напиваясь все чаще и сильнее. Радовало пока, что в многодневные запои не уходила — держала работа. Но два, а то и три дня уже стали привычными.

Мать не всегда была такой. Я помнила красивое улыбчивое лицо молодой женщины и ее голубые глаза. Яркий смех и походы в парк аттракционов в детстве. Запах сдобных булочек с абрикосами и поцелуй на ночь. Воспоминания…жестокие и беспощадные в сравнении с окружающей действительностью.

Все изменилось, когда отец на пару с другом решили открыть собственный бизнес. Какой именно, я уже не помнила, вроде по продаже каких-то запчастей. Он практически перестал бывать дома, постоянно ездил в какие-то командировки, буквально не отходил от беспрестанно трезвонящего телефона. Нам с мамой жутко не хватало его внимания, но он просил потерпеть и обещал, что в один прекрасный день мы заживем, как короли. А мне хотелось, чтобы он просто побыл рядом. Купил мне мороженое и сводил в парк хотя бы посидеть на лавочке. Расписался в школьном дневнике и похвалил за отличные оценки…

Все закончилось трагически и внезапно. Во время очередного «заезда» по городам в процессе переговоров с какими-то поставщиками, он попал в аварию. Водитель фуры не справился с управлением, тяжелую машину занесло…легковушку отца в груде металлолома опознали с трудом…

Мать не выдержала. Несмотря на участившиеся за год перед этим ссоры, она очень любила мужа. И теперь я могла с уверенностью сказать, что эта любовь оказалась в разы сильнее, чем к собственному ребенку. К выпивке она пристрастилась достаточно быстро — сначала по рюмке-две, чтобы уснуть. Потом по бутылке вина для настроения. А дальше — больше. И теперь, по прошествии трех лет со дня той страшной аварии, она уже мало напоминала ту маму, что я помнила. Располневшая неухоженная женщина с чуть отекшим лицом и тусклыми волосами — она казалась старше своего возраста минимум лет на десять. Но ее это не волновало. Хорошо хоть с работой повезло — мать трудилась поваром в заводской столовой, поэтому мы хотя бы не голодали. Но в остальном…

В остальном — в тот роковой день я потеряла обоих родителей.

Повзрослеть пришлось быстро. Мать на меня практически перестала обращать внимание, погрузившись в утрату с головой. Я разрывалась между собственным горем, попытками достучаться до родительницы и учебой. Повезло, что на тот момент я училась в десятом классе — в выпускном бы просто завалила экзамены и пролетела с поступлением в институт. А так, у меня оказалось достаточно времени, чтобы взять себя в руки и подтянуть оценки. Во многом все