Хесса Тетрадь с ошибками. Против правил

1

Последняя жизнь оставляет самые яркие воспоминания и самые глубокие раны. Поэтому Кириллу было мучительно видеть с Небес, как другой постепенно занял его место. Аня полюбила Максима, и теперь тот воспитывал ее сына. От этого становилось горько и невыносимо тошно.

— Мало того, что у моего мальчика его фамилия, так еще и отчество! — Кирилл от ярости бы швырнул что-нибудь в стену, если бы оно попалось под руку. А так лишь насупил брови и повысил голос. Даже ногой звучно топнуть не удалось: мягкое пушистое облако только немного примялось.

— Спокойно, не кипятись, — рядом сидел Сильвестр. — Ты ангел-хранитель. Тебя не должны волновать такие мелочи. Главное, благополучие твоего подопечного.

— Ты не понимаешь. Это же мой сын. А он и не знает, — ангел-новичок грустно опустил голову.

— Ты сам виноват, — после паузы вдруг сказал Сильвестр.

— В чем? В том, что умер? — печальные глаза Кирилла налились злостью.

— Нет. В том, что сейчас мучаешься. Ты мог выбрать другой путь. Прожить еще одну жизнь или хотя бы дождаться, когда тебе дадут подопечного по всем правилам. И это был бы точно не твой сын. Тогда бы ты погрузился в работу и, возможно…

— И, возможно, забыл бы последнюю жизнь, — новичок закончил за собеседника, выделив интонацией слово «возможно». После минуты молчания. — Ты думаешь, так было бы лучше?

Сильвестр лишь пожал плечами.

Кирилл сходил с ума ни то от ревности, ни то от зависти. Они живые. А он сидит на облаке и наблюдает через большой экран за Землей, что не приносит ничего, кроме боли. Из развлечений только разговоры с опытным и беспристрастным Сильвестром. Почему этот ангел такой черствый и циничный?

2

Смириться почти получилось. По крайней мере, когда Максим целовал Аню или брал на руки малыша, Кирилл сжимал кулаки уже через раз. Биться головой об облако хотелось все реже. Но не потому, что оно мягкое, и это бесполезно. Ну, и поэтому, конечно, тоже. Даже тяжело вздыхать и сетовать на талантливую и жестокую писательницу Судьбу перестал.

Более-менее все шло хорошо. Точнее, так как надо. Ангелы-хранители работали, люди жили. Никто не нарушал установленный порядок. И не собирался нарушать. Казалось, и неутомимая и вечно недовольная Серафима успокоилась. Но так только казалось. Она пришла к Кириллу расстроенной и подавленной с Книгой Ани в руках.

— Вот, читай, — ткнула пальцем в нужную строчку, сунув Книгу Кириллу под нос.

— Вторая беременность, рождение дочери, — Кирилл прочел вслух, не понимая, что так опечалило Серафиму. — Так это же хорошо! Новая жизнь. Другие ангелы радуются, а ты плачешь.

— А теперь переверни страницу, — она шмыгнула носом. — Что ты тут видишь?

— Дату рождения ее дочери. Написанную еще раз, — он недоуменно уставился на ангела Ани.

— Вот именно, что еще раз! Понимаешь, что это значит?

— Что?

— Ты совсем дурак? — Серафима ударила его в грудь со всей злости. — Обрати внимание: дата подчеркнута. Аня не переживет эти роды. Ее дочь и сын, между прочим, твой, останутся без матери! Этого нельзя допустить!

— Да, дела, — Кирилл грустно вздохнул. Но так написала Судьба. Как ты это собираешься не допустить?

— Пока не знаю, — она утерла слезы и стала еще серьезней. — Поэтому я и пришла к тебе. У нас девять месяцев, чтобы что-то придумать.

— У нас?

— Да, у нас. Это же и в твоих интересах тоже. Или ты хочешь, чтобы твой сын остался еще и без матери? Каково ему будет с неродным отцом, а? — Серафима всегда знала, на что надавить. Этого у нее не отнять.

— Мне очень жаль, что так выйдет, — произнес Кирилл после того, как сделал вдох-выдох и немного успокоился. — Но мы не имеем права вмешиваться. Мы всего лишь смотрители и проводники. Перед Судьбой и Главным мы бессильны.

— Перед Судьбой и Главным мы бессильны, — хранитель Ани передразнила собеседника. — Ты говоришь, как, как… знаешь, кто ты? Трус! Самый настоящий трус! Речь идет не только о моей племяннице и ее детях, но и о твоем сыне. Я думала, ты как никто, меня поймешь и поддержишь. Но ты…

— Погоди, племяннице? — до него начало доходить, почему Серафима настолько печется о благополучии Аниной семьи.

Ангел-хранитель больше не проронила ни слова. Лишь сверкнула полными ярости и обиды глазами и улетела, расправив белоснежные крылья и сердито хлопая ими. Паря над облаками, поняла, что последняя надежда — это Дамиан. Снова придется обратиться за помощью к знакомому демону. Он единственный, кто всегда идет Серафиме навстречу, даже если ему это невыгодно.

3

— Фима, сестренка! Сегодня ей было бы ровно 45 лет. Юбилей, — мать Ани снова зажгла свечу в лампаде. Пронзительный ветер тушил огонек уже в третий раз.

— Давай, я попробую, — предложила Аня.

— Спасибо, что поехала со мной, — мать протянула дочери лампадку и спички. — Фима так ждала твоего рождения. Сама-то бесплодна была. Имя «Аня» она, кстати, предложила. Но увидеть тебя ей уже не удалось. Фима разбилась. Дурында! Сдался ей этот прыжок с парашютом!

— Да уж, очень жаль, — все, что могла сказать Аня на историю, которую слышала далеко не впервые.

— Посмотри на фото, — Анина мать вытирала влажной тряпкой памятник сестре. — Ты на нее так похожа. Одно лицо!

— Ой, да ладно тебе! — Аня, наконец, зажгла свечу.

— Нет, ну правда. Посмотри! — мама Ани поставила лампаду возле памятника Серафиме.

— Может, что-то и есть схожее, — задумчиво протянула Аня и достала маленькое зеркальце. Смотрела то в него, то на фотографию. Разглядывала свои белые кудри и родной тетки, свой аккуратный маленький носик и Серафимин, свои пухлые губки и ее. — Еще к Кириллу нужно зайти.

Анина мама кивнула, но с дочерью не пошла. Осталась сидеть на лавочке возле могилы младшей сестры, тяжело вздыхая. Столько лет прошло, а боль от утраты все еще сидела где-то внутри. Очень глубоко, поэтому слез больше не было. Серафима к ней приходила во снах. До сих пор, но уже не так часто.

4

Как же разрослось кладбище за пять лет! Казалось, не так просто добраться до нужной могилы. Но место, где похоронен муж, Аня находила с закрытыми глазами. Помнится, первое время приходила каждый день. Потом, конечно, реже. Некогда стало: семья, заботы.

— Привет, — поставила в вазу две искусственные гвоздики. — Давно не приходила, прости. Ты, наверное, думаешь, я о тебе забыла. Но я не забыла. Каждый день вспоминаю тебя, нашу встречу, предложение, свадьбу, ссору, — немного помолчав, продолжила. — Я так виновата. Если бы не поехала с ним, то ты бы не ушел из дома и… но еще хуже, что, в конце концов, ты, будто бы, оказался