гвардия, – Воронцов положил руки товарищам на плечи, – прорвемся! – и обернувшись к встрепенувшемуся коту, добавил. – А ты, полосатый, как? С нами?
Кот снисходительно посмотрел на Рыжего и махнул пушистым хвостом. Мол, «куда же вы без меня». И вышел вперед всей троицы, гордо выпрямив спину. Весь его облик говорил о том, что в спасении человечества, он сыграл не последнюю скрипку.
***
Эпилог Подмосковный Дмитров утопал в сумерках. Дождь исхлестав город упругими струями понесся дальше, в область, заливая влагой дачные дома и поселки. В здании вокзала, коротая время за ожиданием поезда, сидели две пожилые женщины. – Снова в Петербург через Москву мотаться, – продолжила прерванный разговор дородная пенсионерка. – Племяшка у меня там, Олечка. Так почитай мне до нее пол-суток с пересадками трястись. – Не говори, Зин. – покивала вторая, – Как закрыли эти телепорты новомодные, так опять вернулись к тому, с чего начинали. Я только привыкать начала, и на тебе, старые вожжи. – Не жили хорошо, неча и начинать, Клавдия. – махнула рукой Зина. – Так и знала что этим кончится. – Говорят авария там стряслась? – блеснула осведомленностью Клавдия. – Под Петербургом? Где центр их, научный, стоит? С тех пор шкафы транспортные и не работают. Уж третий месяц, почитай, пошел? – Авария? – насмешливо протянула первая. – Держи карман шире! Решили, что нечего обычный народ баловать. Все у них работает, ты уж поверь! – Да, брось! Откуда тебе знать-то? – недоверчиво спросила Клавдия. – А оттуда! Давеча вечером, возвращалась я из магазина. Аккурат мимо пятачка, где городская кабина телепортации стоит. Стемнело быстро, но зрение у меня еще ого-го! На улице ни души, и вдруг, раз! Гляжу, а от кабины человек отделился. Секунду назад не было его, а тут ишь, – идет, серьезный такой мужчина, лицо волевое, настороженное! – Тю! То, небось, алкаш там какой нужду справлял! – Да какой алкаш?! Говорю тебе, серьезный человек. Да еще костюм на нем такой необычный, желтый, как скафандр. И лицо я его где-то раньше видела, актер он что-ли? – Ну и горазда ты заливать, Зинаида Григорьевна! Актер у нее вишь, в скафандре из кабины вышел. Постеснялась бы! – Да ну тебя, Клавка! Вот те крест, так все и было! – женщина мелко перекрестилась. – Говорю, работают кабины ихние! А что замки висят, так это видимость одна! – Куда он пошел-то? Актер твой. – помолчав, спросила Клава. – Ну чего молчишь, обиделась что-ли? – Да как тебе сказать, – насупилась Зинаида, – я, честно говоря не поняла. Хлоп! И делся куда-то. Темно было, не усмотрела. Женщины помолчали еще немного, а потом, услышав протяжный гудок электрички подхватили вещи и пошли на платформу. Тучи на миг развеялись, и из-за темной кромки елей алым заревом блеснуло тающие на горизонте солнце. По всем приметам выходило, что завтрашний день обещал быть погожим и интересным.
***
Эпилог Подмосковный Дмитров утопал в сумерках. Дождь исхлестав город упругими струями понесся дальше, в область, заливая влагой дачные дома и поселки. В здании вокзала, коротая время за ожиданием поезда, сидели две пожилые женщины. – Снова в Петербург через Москву мотаться, – продолжила прерванный разговор дородная пенсионерка. – Племяшка у меня там, Олечка. Так почитай мне до нее пол-суток с пересадками трястись. – Не говори, Зин. – покивала вторая, – Как закрыли эти телепорты новомодные, так опять вернулись к тому, с чего начинали. Я только привыкать начала, и на тебе, старые вожжи. – Не жили хорошо, неча и начинать, Клавдия. – махнула рукой Зина. – Так и знала что этим кончится. – Говорят авария там стряслась? – блеснула осведомленностью Клавдия. – Под Петербургом? Где центр их, научный, стоит? С тех пор шкафы транспортные и не работают. Уж третий месяц, почитай, пошел? – Авария? – насмешливо протянула первая. – Держи карман шире! Решили, что нечего обычный народ баловать. Все у них работает, ты уж поверь! – Да, брось! Откуда тебе знать-то? – недоверчиво спросила Клавдия. – А оттуда! Давеча вечером, возвращалась я из магазина. Аккурат мимо пятачка, где городская кабина телепортации стоит. Стемнело быстро, но зрение у меня еще ого-го! На улице ни души, и вдруг, раз! Гляжу, а от кабины человек отделился. Секунду назад не было его, а тут ишь, – идет, серьезный такой мужчина, лицо волевое, настороженное! – Тю! То, небось, алкаш там какой нужду справлял! – Да какой алкаш?! Говорю тебе, серьезный человек. Да еще костюм на нем такой необычный, желтый, как скафандр. И лицо я его где-то раньше видела, актер он что-ли? – Ну и горазда ты заливать, Зинаида Григорьевна! Актер у нее вишь, в скафандре из кабины вышел. Постеснялась бы! – Да ну тебя, Клавка! Вот те крест, так все и было! – женщина мелко перекрестилась. – Говорю, работают кабины ихние! А что замки висят, так это видимость одна! – Куда он пошел-то? Актер твой. – помолчав, спросила Клава. – Ну чего молчишь, обиделась что-ли? – Да как тебе сказать, – насупилась Зинаида, – я, честно говоря не поняла. Хлоп! И делся куда-то. Темно было, не усмотрела. Женщины помолчали еще немного, а потом, услышав протяжный гудок электрички подхватили вещи и пошли на платформу. Тучи на миг развеялись, и из-за темной кромки елей алым заревом блеснуло тающие на горизонте солнце. По всем приметам выходило, что завтрашний день обещал быть погожим и интересным.