птицы.

– Хатхор?..

– Да, господин… Мен-Ну.

– Что теперь будет со мной?

– Вы обвиняетесь в заговоре против владыки Великого Скарафса и объявлении войны Городу Амона. Я хочу задать вам несколько вопросов о ваших союзниках. Затем установить наличие вашей вины, впрочем…

Она ненадолго задумалась прежде, чем открыть маленький сундучок.

– Хатхор, – позвал Мен-Ну, когда Хатхор достала из сундучка длинную чёрную иглу. Та замерла. Он попытался придвинуться ближе, но ремни не давали ему шевельнуться.

– Да?

– Всё это, всё то, что я делал – было ради тебя. Прошу, будь милостива.

– Вы сделали то, что сделали, – ответила она, на миг отведя взгляд. – Теперь же… мне вас жаль.

Аура Мен-Ну вспыхнула фиолетовым от неподдельного ужаса.

Хатхор нащупала на его шее точку боли и вонзила туда иглу. Её узоры принялись жечь, словно огонь, перед глазами всё поплыло, и картина сменилась. Пыточная камера уступила место высушенной на солнце детской руке, торчащей из песка.