Машина уже давно свернула с шоссе и теперь ехала по извилистой и неровной проселочной дороге. Начинало темнеть. То тут то там зажигались огоньки далеких деревень. Через приоткрытое окно слышалось мычание коров и блеяние овец.

–Говорила я тебе – нужно было выезжать пораньше. Нам еще заблудиться не хватало. Тогда вообще приедем только к утру – ворчала женщина, сидевшая по соседству с водителем.

–Не волнуйся. Ты же знаешь, что в этой деревне жила когда-то моя бабушка. Я бывал там много раз. А значит, я не заблужусь. Как там Петя с Машей – не устали? Что-то их не слышно.

Женщина обернулась.

–Петя с Машей давно спят.

Ей хотелось еще немного поворчать, но вид двух сопящих на заднем сиденье детей умиротворил ее, и она продолжила разговор спокойнее:

–Зачем мы туда едем? Мы можем позволить себе хорошую дачу с водопроводом, канализацией и интернетом. А здесь единственное развлечение – сходить в магазин за четыре километра. К тому же, эта деревня так далеко от города. Если бы мы сняли дом поближе, чтобы оттуда можно было ездить на работу, то и сами могли там поселиться. Хотя бы видели детей каждый вечер. А сейчас мы вынуждены отдавать их под присмотр какой-то старой бабке на целых три месяца.

–Марию Ивановну я знаю с тех пор, как себя помню. На нее можно положиться. А интернета и удобств детям в избытке хватает и в городе. Сейчас у них есть возможность пожить совсем другой жизнью: собирать грибы в лесу, смотреть, как зреют яблоки на деревьях. Трудности в их возрасте совсем не страшны. Они будут ходить за водой к колодцу для того, чтобы было что пить и чем умываться. Они будут носить дрова к печке для того, чтобы было тепло в холодные дни. Я хочу, чтобы они знали, как жили их предки каких-то сто лет назад. Поверь, им это понравится.

У женщины было еще много аргументов, которые она могла использовать в назревающем споре, но все они уже использовались ранее бесчисленное количество раз, и никак не повлияли на решение супруга. А теперь, когда машина умчалась уже за две сотни километров от дома и была совсем близка к своей цели, скандалить было тем более бесполезно. К тому же проплывающий мимо них пейзаж, из последних сил цепляющийся за последние лучи солнца, словно зачаровал ее. Она смотрела на засеянные поля, на чернеющие вдали леса, на деревни с покосившимися домами, и ей казалось, что они попали в другой мир, в волшебную сказку.

Машу разбудил скрип тормозов. Она протерла глаза и выглянула в окно. Автомобиль стоял возле старого деревянного дома. Рядом зашевелился Петр.

–Вставай, лежебока, приехали – Маша несильно ударила брата в живот, чувствуя, что тот еще не до конца проснулся, и вряд ли ответит.

Дверь автомобиля открылась и в проеме показалось лицо папы.

–Выходите. Здесь вы проведете лето.

Маша вылезла из машины. Было уже совсем темно. Перед девочкой высилась громада старинного дома, с темными глазницами окон. Седые от старости бревна в свете одинокого, стоящего невдалеке фонаря, казались совсем белыми. За домом простиралась непроглядная чернота сада. Звезды уже высыпали на небосвод, и их холодные равнодушные взгляды добавляли мрачности окружающему миру.

Маша подошла к маме и взяла ее за руку.

Неожиданно дверь заскрипела и открылась. В темном проеме появился скрюченный силуэт. С крыльца к ним спускалась Баба-Яга. Так, по крайней мере, представилось Маше вначале. Мама при виде старухи вздрогнула и сильнее сжала руку дочери. Петька отступил на пару шагов к машине. Лишь один папа сохранял спокойствие:

–Здравствуйте, Мария Ивановна! Вот мы, наконец, до вас и добрались!

–Что же ты, Коленька, так поздно! Детей своих уморил. Они, небось уже спать давно должны.

–Не волнуйтесь, они выспались в машине.

–Да какой уж сон в машине! Только голова болит. Заходите скорее, я чайник согрела, кровати постелила. Сейчас попьете чайку, и спать.

Старушка с несвойственной ее возрасту расторопностью взбежала на крыльцо и щелкнула выключателем. Окна дома залились мягким электрическим светом.

Когда вещи были перенесены в дом, семья уселась пить чай. Белая скатерть стола была уставлена тарелками с пирогами и банками с вареньем. Посередине стоял огромный самовар. Мария Ивановна суетилась возле серванта, протирая полотенцем стоявшие там чашки.

–Это ваш дом? – спросила ее мама.

–Нет, я живу по соседству. Сама-то я этим летом без дел осталась – внуки уже выросли, правнуки еще не народились. Вот и подрядилась к Николаю. А за детей не волнуйтесь. Жить я буду здесь, только иногда ходить к себе, покормить скотину, да прополоть грядки. Деревня у нас спокойная. Люди добрые, волков давно уже никто не видал. Так что езжайте спокойно. Все будет в порядке.

После ужина детей отправили спать в чулан. Когда они вышли из-за стола, Маша заметила в потолке, в самом углу избы черный проем, ведущий на чердак. Оттуда, из темноты, на нее смотрели не мигая два зеленых глаза. Сначала девочка испугалась, но затем, вглядевшись повнимательнее, поняла, что глаза эти совсем не злые. На детей они смотрели, скорее с любопытством. «Должно быть домовой вылез посмотреть, кто это тут поселился в его доме» – решила девочка, выходя в сени.

Маше досталась кровать возле маленького, закрытого сеткой окошка. Девочка приподнялась на подушке и выглянула наружу. За окном не было ничего кроме непреодолимой тьмы. Маша быстро отвернулась.

–Что, страшно? – спросил Петька с соседней кровати.

–Страшно – призналась Маша.

–И правильно – удовлетворенно ответил Петька. Ему нравилось пугать сестру.

–А хочешь, я расскажу тебе историю, и будет еще страшнее? – проговорил он таинственным тоном спустя некоторое время.

–Нет, не хочу.

Но Петька уже начал.

–Когда-то давно давно в этом доме жила одна старуха. Жила она бедно, была совсем дряхлая и почти выжила из ума. Но было у нее одно сокровище, которое она очень любила и берегла как зеницу ока. Ходила она по улице, хоть и в рваном платье, но очень гордая от того, что у нее есть, и всем об этом рассказывала. Но однажды сокровище исчезло. Старушка перерыла весь дом. Потом обшарила сад. Ничего не нашла. В конце концов она решила, наверное, что его украли. Старушка стала ходить по деревне и заглядывать в окна чужих домов, ища свою пропажу. Потом она пошла в соседнюю деревню, затем в следующую. С тех пор она так и ходит. Бывает, придет ночью, заглянет в окно и смотрит. А в глазах такая печаль и