выводила его из себя, и хотелось воспользоваться табельным Макаровым, то о расставании с Ритой, думал всё чаще. Особенно, после того, как стал подозревать, что она играет на два фронта. С одной стороны, он её не осуждал, понимая, что женщина хочет мужа и детей, но с другой стороны, после того как он это почувствовал, хоть и не прекратил отношений, началось охлаждение и отчуждение.

Как и Маринин, Рита не хотела проблем на работе, которые не могли не возникнуть в случае их разрыва, и теша себя дохленьким процентом обманчивой надежды, что он уйдёт из семьи, всё ещё ждала.

Рита стояла у окна, отодвинув рукой тканевые жалюзи, и увидев пустую Анькину скамейку, с облегчением отпустила жёсткие голубые полосы, и они закачались, как маятник, постепенно затихая.

Майорша подошла к стулу и села напротив Маринина, мирно разбирающего документы. Её большие кошачьи глаза, немного вытянутые к вискам, и широкая, даже слишком, улыбка, были поражены злой обидой.

– Поговори с ней. Тебя она послушает.

Маринин беспомощно развёл руками.

– Я должен ей что-то объяснять? Рит, как ты себе это представляешь?

Она помолчала, словно хотела признаться, но не решалась.

– Знаешь, как она меня называет?

Маринин молчал. Рита вопросительно кивнула.

Маринин поднял стопку бумаг вертикально, постучав по столу, и прикрывшись этим бумажным щитом, закусил улыбку.

– Не знаешь….

– Знаю, – с каким-то даже торжеством произнёс Маринин и, положив бумаги, всё таки не решился посмотреть на Риту.

Она резко встала, отошла, чтобы он смог видеть её во весь рост, и «сев» на правое бедро, упёрла руки в боки.

– Ты считаешь, у меня кривые ноги? Ну?

Маринин осмотрел Риту, как она того и хотела, с ног до головы, и всячески подавляя в себе желание рассмеяться, но не над ней и её недостатком, который его совершенно не смущал, а над смешным прозвищем, которым Анька наградила его тайную зазнобу.

– Нет. Они с изгибом.

Рита, прекрасно знающая всё о своих ногах, таким ответом осталась, почти, довольна.

– Ты сегодня придёшь? Ты обещал, – по-лисьи пролепетала она, поглаживая его спину, и перекинув руку, свесила её ниже плеча.

– Обещал, приду, – Маринин подёрнул плечом и глянул на входную дверь.

Медленно и нехотя Рита убрала руку, словно тянула за хвост змею, и, наклонившись к его уху, приоткрыла рот, как вдруг раздался стук в дверь, и тут же она открылась и в кабинет заглянула Надя.

– Матвей Александрович, можно?

– Да, Надя, заходи! – охотно пригласил Маринин.

Взяв папку, с которой, видимо, и пришла, Рита окинула взглядом Надю и, виляя бёдрами, плавно переходящими в изгиб, вышла.

Надя села на стул, на котором сидела Рита, положила пакет на ноги и осмотрела кабинет.

– Ремонт сделали. Классно!

– Мне тоже нравится.

– У нас много общего! – радостно заключила Надя, положив голову на локти, сложенные крест-накрест.

– Рассказывай, – чуть растянул губы Матвей Александрович и подпёр голову рукой, по-прежнему изучая документы.

– М-м-м,… да, так….

– На-дя, – настойчиво и нараспев протянул Маринин.

Примерно пол минуты она как рыба, шевелила губами, и наконец, почти прошептала, не глядя на него.

– Мне жить негде.

– В смысле? – он поднял глаза.

– Да, там, понимаете…. Короче, нельзя мне домой.

– Почему? Что случилось?

– А чё там делать? Каждый месяц новый папа. Задолбали!

– Понятно, – Маринин откинулся в кресле. – Сейчас ты где живёшь?

– Я только утром приехала. Дома ещё не была, и вообще не пойду.

– Ты подробно рассказывай. Давай.

– Да, это не важно, Матвей Александрович. Просто…. Ну, не хочу.

– Так не бывает. На улице собираешься жить?

– Лучше на улице, чем дома.

– Давай, в центр?

Надя отрицательно помотала головой.

– Почему?

– Чё я там забыла?

– По крайней мере….

– … я буду одета, обута, накормлена и присмотрена, так?

Она с видом всезнайки покивала, и, помолчав немного, добавила, что-то рисуя пальцем на столе.

– Маму тогда прав лишат.

– Надь, но я-то чем могу тебе помочь?

Надя пожала плечами.

– Давай, так. Сегодня, прямо сейчас, оформляем тебя в центр, на ночь, а завтра решим, что делать. Потому как я сейчас не могу – у меня КДН.

Надя понимающе закивала, глядя на Матвея Александровича грустными и жалеющими его глазами. Маринин посмотрел на часы, висевшие над дверью, и, убедившись, что успевает, стал звонить.

– Ирина Николаевна, утро доброе! Маринин. Хочу Вам работы подкинуть, а то скучно, наверное, – заметив, что Надя направилась к выходу, его тихий доброжелательный тон быстро сменился громким и вопросительным, – ты куда? Это я не Вам.

– В туалет.

Глава четвёртая

Следующим утром Надя сидела на скамейке возле отдела, болтая ногами, так же, подложив руки под себя. Анька не пришла, и это красной строкой вписалось в Надино настроение. Конечно, она её не боялась, но видеться не хотелось.

Когда из-за угла показался Матвей Александрович, жадно докуривающий на ходу сигарету, Надя встала и вышла вперёд, так, чтобы он точно её заметил. Он заметил, удивлённо и недовольно посмотрел, и, не здороваясь, ускорил шаг.

– Матвей Александрович! – бросилась за ним Надя. – Матвей Александрович…!

– Что? – он остановился и впился в неё сердитым взглядом.

– Я согласна.

– Молодец, – и он двинулся вперёд, но Надя опередила его. Маринин устало вздохнул.

– Что ты хочешь?

– Ну, в центр.

– Значит, тебе не ко мне….

– А куда? – ненатурально изобразила Надя искреннее удивление.

– А ты не знаешь? – мягко усмехнулся Матвей Александрович.

Надя, сдавливая улыбку, помотала головой.

– Почему вчера сбежала?

Надя, винясь, так низко опустила голову, что Маринин увидел какой-то мелкий мусор в несвежем проборе волос, и подумал, хорошо, что хоть не бегает и не кусает.

– Пойдём, – и он, даже не взяв её за плечо, а как-то коснувшись почти кулаком, развернул вперед, и они вместе вошли в здание.

– Присаживайся – предложил он, открывая настежь