прошептал:

– Город пал. Заприте ворота, они там…

С этими словами он потерял сознание. Горожанина осторожно подняли и перенесли в ближайший дом. На нём не было ни ран, ни других повреждений, но несчастного била сильная дрожь, а кожа покрылась странными фиолетовыми пятнами, которых с каждой минутой становилось всё больше. Горожанин, как видно, сильно страдал, потому что в бреду стонал, плакал и что-то беспрерывно бормотал.

Напрасно прислушивались к его словам посадцы. Кроме слов:

– Чёрные тени… берегитесь… они там… – да ещё: – Спасите Э… (это было какое-то имя, но никто не мог понять, какое) – ничего разобрать было невозможно.

Через пару часов горожанин скончался. Жители Посада были в страхе и недоумении. Что с Городом? Кто на них напал? Что там произошло?

Никто не решился открыть ворота и посмотреть, что же происходит в Городе? После недолгих раздумий ворота решили забаррикадировать. Но, легко сказать. Запоры были только снаружи. Позвали кузнеца. Он осмотрел ворота, почесал в затылке, немного подумал, а потом всё таки сумел соорудить солидный засов. Для верности створки подпёрли двумя огромными брёвнами, а к их подножью натаскали целую гору камней.

Взрослое население Посада толпилось возле ворот. Прикладывали к створкам уши, пытались что-то расслышать. Потом вполголоса обсуждали услышанное. Детей к воротам не подпускали. Все работы были заброшены. Вечерами тревожные разговоры до поздней ночи продолжались по домам. Взрослые собирались за столом и при тусклом свете свечи о чём-то шептались. Вику очень хотелось послушать, но его прогоняли и требовали, чтобы он немедленно ложился спать. Вику было обидно. С его друзьями взрослые поступали также, поэтому разузнать ничего не удавалось. Ясно было одно: в жизни что-то сломалось, а как исправить – непонятно.

Жизнь замерла в томительном ожидании. К вечеру третьего дня случилось ещё одно тревожное и даже страшное событие. Над Городом в сумерках стало сгущаться какое-то чёрное облако, а когда совсем стемнело, над высокой стеной, отделяющей Город от Посада, взметнулось пожарное зарево, а ветер донёс запах гари. Было ясно, что Город горит. Это был конец.

На следующий день Вика разбудили очень рано. Все – родители, старшая сестра, бабушка – были уже на ногах.

– Вик, мне нужно, чтобы ты сходил в лес и набрал полную корзину грибов, – сказала мама.

– Мам, ну что ты! Какие сейчас грибы, они только через месяц будут, – возразил Вик.

– Не спорь с матерью! – строго сказал отец, вручая Вику самую большую корзину, какая только была в их доме.

Корзина была не пустая: в ней лежал кулёк с ещё тёплыми пирожками (когда мама только успела их испечь!) и бутылка с молоком.

– Да не надо! Я всё равно скоро вернусь! Ведь грибов-то в лесу пока нет!

– Нет. Ты пробудешь в лесу до вечера. Только когда начнёт темнеть, можешь возвращаться. Но иди медленно, смотри по сторонам, и если только убедишься, что всё в Посаде спокойно, можешь вернуться домой. Всё запомнил? – спросил отец.

Вик кивнул.

– Обещай, что всё исполнишь, – попросил отец, и что-то такое было в его голосе, что Вик не стал спорить и сказал:

– Обещаю.

– Надень курточку, – сказала мама, протягивая Вику самую лучшую, «парадную» куртку из добротного сукна (почти, как у горожанина!) Вик очень гордился ею и надевал только по праздникам.

– Она же в лесу испачкается! – возмутился Вик. Он не мог понять, что стряслось с его родителями. – Да и жарко в ней сейчас!

– Не спорь, – сказала мама. – Ты так быстро растёшь, что она скоро станет тебе мала. И мне кажется, что сегодня будет похолодание.

Мама сама надела курточку на Вика и вдруг заплакала. У сестры, кажется, тоже глаза были на мокром месте. И в глазах бабушки блестели слезы.

У Вика и без того было тревожно не душе, а тут эти слёзы. И он решительно заявил :

– Я никуда не пойду! Тем более, сами говорили, что в лес одному ходить нельзя!

– Нет, пойдёшь! И пойдешь прямо сейчас же! – возвысил голос отец. И неожиданно он крепко обнял сына и каким-то сдавленным голосом сказал: – Вик, я верю в тебя. Ты умный, сильный, добрый. Постарайся всегда быть таким. И помни, мы все тебя очень любим.

– Внучок, подойди, – попросила бабушка. – Помнишь, я тебе рассказывала про цветок ведунец? Он является тогда, когда человеку очень нужна помощь. Он похож на крупный колокольчик. Лепестки у него фиолетовые, а на них жёлтыми письменами написано всё, о чём хочет узнать человек. И это знание обязательно ему поможет…

– Мама, ну что ты, – прервал бабушку отец Вика. – Это же всё детские сказки, какие там волшебные цветки. Вику сейчас не об этом думать надо.

– Кто знает, кто знает, – еле слышно прошептала бабушка.

Потом были поцелуи, объятья, и, наконец, Вика вытолкали из дома, и он побрёл по дорожке, ведущей к лесу.

Странно устроена жизнь! Вику несколько раз попадало, когда он один тайком убегал в лес, а сейчас, наоборот, родители не только разрешили, но даже сами настояли на этом, а ему туда нисколько не хочется! На душе было тоскливо, дурные предчувствия теснились в сердце.

Но, попав в лес, Вик постепенно повеселел. В лесу было всё, как и раньше, деревья шелестели листвой, в их кронах на все голоса перекликались птицы, поляны пестрели цветами. Не хотелось верить в заваленные камнями ворота, в пожарное зарево над Городом, в тревогу и уныние, царящие в Посаде. Вик решил, что не так плохо провести один день в лесу, тем более, что провизией он был обеспечен. Вик даже решился на дерзкий поступок – дойти до границы Дремучего леса.

Посад был отрезан от всего окружающего мира кольцом этого самого Дремучего леса, которое только в одном месте прерывалось высоченной стеной, отделяющей Посад от Города. Были смельчаки, которые решались проникнуть в Дремучий лес, но назад никто не возвращался.

Граница между просто лесом и Дремучим лесом была видна сразу. Отец один раз привёл туда Вика, чтобы строго-настрого запретить ему не только пытаться преодолеть этот рубеж, но даже близко к нему подходить. Но сегодня день был какой-то совершенно особенный, и Вик направился в ту сторону, где находился таинственный Дремучий лес.

Начать с того, что деревья в Дремучем лесу были гораздо выше и толще, чем в обычном лесу. Их кроны почти невозможно было рассмотреть. С почерневших стволов лоскутами свисали белые лишайники, в полутьме похожие на старые тряпки. И ещё граница была отмечена упавшими деревьями, вырванными когда-то из земли прямо с корнями неведомой стихией. Они давно сгнили и поросли подушками серого и зелёного мха. Отец говорил, что между трухлявыми стволами находит прибежище множество ядовитых змей.

Вик боязливо посмотрел под ноги. Всё же хорошо, что