- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (39) »
том, что помочь ему готовы.
– Не дрейфь. Что-нибудь придумаем, – Игорь будто почувствовал его настроение, и снова стало неудобно перед ним.
Сосновский перезвонил, как и обещал. – Знаешь что? – сказал он сразу же, как только Женя поднял трубку, – Ты завтра выходной? – Да. Завтра же воскресенье. – Ну, так вот тебе мой ответ. Завтра с утра… садишься в автобус… и ко мне. Сорок километров – с остановками час езды. Позвонишь с вокзала – во сколько рейс, и я тебя здесь встречу… Познакомлю с отцом. Он как раз сейчас дома – в отгулах. А то заочно – сам знаешь… – С отцом? – Ну, да. С отцом. Он в экспедиции не последний человек. – Ты же говорил – дядя… – А-а… – Игорь усмехнулся, – Да это так – для компании. Тогда я расценивал подобное, как хвастовство со своей стороны. По крайней мере, тогда так считал. Вот и говорил о дяде. А потом мы с тобой на эту тему больше не говорили – ты потому и остался в неведении. – Хорошо, Игорек, – Женя обрадовался, – Я готов, – Вдруг до него дошло, что кроме всего прочего в Речице его ждет встреча с Машей. И эта мысль, словно огромная волна, накрыла его с головой. Выхватила из потока времени. Растревоженное сердце на мгновение захлебнулось. Потом снова стало пульсировать. Но уже быстрее обычного. Оно настойчиво, волнуя кровоток, посылало через него в мозг сигналы, что Маша «именно та… та, которая…» – Ну, вот и ладненько, – заключил Игорь, – Тогда до завтра… Да! – вспомнил он, – Не вздумай ничего притащить с собой – ты не знаешь моих родителей.
Сосновский перезвонил, как и обещал. – Знаешь что? – сказал он сразу же, как только Женя поднял трубку, – Ты завтра выходной? – Да. Завтра же воскресенье. – Ну, так вот тебе мой ответ. Завтра с утра… садишься в автобус… и ко мне. Сорок километров – с остановками час езды. Позвонишь с вокзала – во сколько рейс, и я тебя здесь встречу… Познакомлю с отцом. Он как раз сейчас дома – в отгулах. А то заочно – сам знаешь… – С отцом? – Ну, да. С отцом. Он в экспедиции не последний человек. – Ты же говорил – дядя… – А-а… – Игорь усмехнулся, – Да это так – для компании. Тогда я расценивал подобное, как хвастовство со своей стороны. По крайней мере, тогда так считал. Вот и говорил о дяде. А потом мы с тобой на эту тему больше не говорили – ты потому и остался в неведении. – Хорошо, Игорек, – Женя обрадовался, – Я готов, – Вдруг до него дошло, что кроме всего прочего в Речице его ждет встреча с Машей. И эта мысль, словно огромная волна, накрыла его с головой. Выхватила из потока времени. Растревоженное сердце на мгновение захлебнулось. Потом снова стало пульсировать. Но уже быстрее обычного. Оно настойчиво, волнуя кровоток, посылало через него в мозг сигналы, что Маша «именно та… та, которая…» – Ну, вот и ладненько, – заключил Игорь, – Тогда до завтра… Да! – вспомнил он, – Не вздумай ничего притащить с собой – ты не знаешь моих родителей.
4.
На следующий день ближе к одиннадцати Женя в сопровождении Игоря вошел в квартиру Сосновских. – Маруся? Ты где? – войдя в прихожую, позвал Сосновский, – У нас гости… В проеме показалась миниатюрная светловолосая девушка лет восемнадцати. В шортиках, розовом свободного кроя топике на шлейках и носочках того же цвета. И у Жени в груди все сжалось. Так захотелось обнять ее. Словно после долгой разлуки. Появилось ощущение, что вот такой он ее и представлял. Потом вдруг осенило: он знает ее откуда-то, или знал. «На морском песочке Я Марусю встретил В розовых чулочках, Талия в корсете», – ритмично – в такт сердцу зазвучало в сознании. – Здравствуйте, – совершенно просто сказала Маша, посмотрев на него, и добавила, обращаясь к брату укоризненно, – Я же тебя просила… – Прости, сестренка. Ничего не могу поделать с собой. Ну согласись – красиво же звучит… Маруся… Правда? – обернулся он к Жене. – Ну, хотя бы не на людях… Ты же обещал. – Ну, ладно, ладно. Не буду больше… Извини, – обратился к Жене, – Моя сестра – Маша. Машуля, а это мой друг – Женя, с которым ты общалась по телефону… – Я уже поняла… Извините, нас, – повернулась она к гостю, – Проходите, пожалуйста. – Спасибо, – Женя, почему-то, засуетился, не выдержав ее взгляда. Зачем-то наклонился, чтобы разуться, хотя мог бы это сделать и без того. Стало неудобно еще и перед собой. Перед собственным самолюбием – что так спасовал перед девушкой. А когда распрямился, ее уже в дверях не было. – Проходи, проходи, Жека, – Игорь похлопал его по плечу, – Будь, как дома. – А родители… – Женя не успел договорить. – Скоро будут – придется подождать. А ты что – торопишься? – Да нет. – Ну, вот и ладушки. Проходи, давай. Оглядываясь по сторонам, Женя вошел в комнату, напоминавшую гостиную. В ней почти не было мебели. Диван, горка с хрусталем и большим столовым сервизом и круглый стол под похожей на покрывало скатертью с четырьмя стульями. От дивана до самого потолка в длину висел тонкий ковер с восточным орнаментом, а над горкой – репродукция «Девятого вала» на ткани в большой с имитацией золочения раме. Да несколько карандашных, заштрихованных кое-где углем графических работ располагалось по стенам. В комнате – никого. Маша, видимо, ушла в соседнюю. Там через полуоткрытую дверь слышны были мягкие шаги и иногда легкое поскрипывание пола. На Женин вопросительный взгляд Игорь махнул рукой. – Марусечка к исторической грамматике готовится. Она, когда что-нибудь учит, все время километры наматывает по квартире. Говорит – так запоминается легче. Женя подошел к одному из рисунков и залюбовался. – Классно! Всегда завидовал людям, умеющим рисовать. А чьи это работы? – он обернулся. – Нравится? – Игорь как раз выходил из соседней с Машиной комнаты, и вопроса, скорее всего, не слышал, – Интересуешься живописью? – Классно. Я говорю, что всегда завидовал людям, имеющим такой талант, – приятные ощущения, возникшие в нем от созерцания графики, вернули к мыслям о прелестной девушке, совсем рядом вышагивающей свою «историческую грамматику», – А почему ты сестру Марусей называешь? Ей же не нравится, – тихо, чтобы его не услышали в другой комнате, спросил Женя. – А что – она не Маруся? Мария, Маша, Маруся… Мне зато нравится. Я как услышал однажды по радио одну душещипательную песенку, просто без ума был… Слышал? Моя Марусечка, а жить так хочется… – напел он, – Вот как услышал, так за душу взяло. С тех пор Машку Марусей и зову. – Так ей же не нравится, – повторил настоятельно Женя, не успев вовремя сообразить, почему это делает. Игорь посмотрел на него и улыбнулся. Понял, видимо, в чем дело, но оставил без комментария. – Да нравится ей, – он, словно извинялся, – Просто не хочет, чтобы я ее так на людях называл. Ты же знаешь… – он на секунду замолчал, пытаясь, наверное, сформулировать мысль, – опошлил наш пролетарский социум эту форму имени. Маруся… или Дуня… как в дразнилках детских. Равносильно, что сказать – дурочка. А ведь звучит-то красиво. Нежно. – Ну, да, – согласился Женя, – Наверно, ты прав. – Да не наверно – точно, – с чувством произнес Игорь, – Пройдет время и все вернется на круги своя… Сестренка, – позвал он, обернувшись к приоткрытой двери, – может, ты уже отдохнешь от своей зубрежки, кофейку сделаешь – с пенкой, посидишь с нами? – А сам что? – не сразу ответила Маша, – Ты же знаешь – у меня историческая на носу – это же сопромат для филолога. – Догадываюсь… – Игорь, улыбаясь заговорщически, посмотрел на Женю, – А, может, все же оторвешься на пару минут? Тут тобой интересуются. Женя почувствовал, как лицо моментально обдало теплом. Он удивленно посмотрел на Игоря, ошарашенный таким пассажем с его стороны. – Игорек? – вырвалось у него. Но тот приложил палец к губам, давая понять, что это не обсуждается. – Ты что – сватаешь меня, братец? – Маша вошла в комнату. Она взглянула на Женю и недвусмысленно отвернулась, пряча улыбку. «Ну, Игорек! Ну, спасибо тебе», – Женя потерялся, не соображая, как себя повести перед девушкой. – Да нет, Машка, я имел в виду твою- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (39) »