включая государственных деятелей высших рангов, в том числе и особ царских кровей. И, чем справедливо гордилась всегда династия, не числилось в её славной трудовой истории ни единого нарекания на непрофессионализм. В активе – только благодарности.

А, ведь, давно замечено: среди земных мужчин всех степеней благосостояния, уровней образования и культуры вряд ли найдётся много таких, кто отказался бы хорошо поесть под спиртное! Здоровых мужчин, разумеется…

Ещё Клара, обладая природной пластичностью тела, чувством ритма и неплохим музыкальным слухом, хорошо танцевала. Сносно, совершенно безболезненно для ушных перепонок окружающих, пела. Умела вязать симпатичные шерстяные шарфики, шапочки, кофточки и прочую всячину, вышивала крестиком и гладью, ловко кроила и шила нехитрые, но радующие глаз премилые предметы и наборы некрупных компонентов постельного, ванно-банного белья и тому подобных домашних мелочей.

Довольно грациозно каталась она на коньках, что на фигуристских или беговых по льду, что по асфальту на роликовых, не менее грациозно могла проскакать верхом на осёдланной лошади, и даже за рулём скоростного мотоцикла, бывало, рисковала промчаться. Ну, вдобавок, ко всем прочим очевидным плюсам, и в воде плавала как рыбка, и, демонстрируя гимнастическую небесталанность, кое-какие акробатические сальто-мортале выдавала не хуже заправских цирковых артистов… всех положительных умений не счесть.

Но лучше всего, пожалуй, эта приятная особа владела искусством правдоподобно поприбедняться-поплакаться, вызвать к себе сочувствие, желание помочь в первую очередь – ну конечно! – деньжатами… А вызвав – для окончательного «захвата очередного спонсора в плен» мастерски, с высочайшим удовольствием для него и, по возможности, как можно большим для себя собой, ублажить похотливую мужскую плоть. Настольной её книгой-самоучителем в данном мастерстве был роман знаменитого американского писателя Сидни Шелдона «Незнакомец в зеркале», из богатого опыта героини которого, пытавшейся сделать карьеру голливудской киноактрисы наиболее, на её взгляд, доступным при недостаточной творческой одарённости путём – через добываемые посредством интимных услуг протеже, день за днём прилежно извлекала Клара частицы познаний, незамедлительно перерабатываемые ею в стабильно упрочняющиеся навыки «дарения полезным людям радости». И с каждой такой творчески-трудовой ночью всё более сноровисто предоставляла талантливая самоучка нужным мужчинам такие ласки, в апофеозе которых все они, вплоть до избалованных ловеласов, теряли контроль над происходящим – словно только что расставшиеся с собственным целомудрием дебютанты-новички стонали, завывали, взвизгивали, а то и кричали благим матом от избытка чувств. А потом, в порыве любви и благодарности, чаще всего не совсем ещё придя в себя, щедро раскошеливались на соответствующие подарки, принимаемые Кларою с подобающей скромностью: «Ой, сумасшедший, стоит ли… такие

траты!..»

***

Однако же, однако же… при всём при том, при всём при том… на этом, почему-то, как правило, и заканчивалось. Заканчивалось, может быть, не сразу и не совсем – большая часть партнёров при случае была очень не прочь повторить подобное рандеву. Но… повторив, и в очередной раз, по возможности щедро одарив материально – все как один исчезали с однообразным же, как правило, объяснением: «по неотложным делам». Порой надолго. Ведь встречалась Клара если не со стремительно богатеющими ныне руководителями различных ведомств, величаемыми теперь, в отличие от советских времён не смехотворно-лицемерным «слуги народа», а по их исконному сущностному названию госчиновниками, то только с представителями бурно развивающегося в перерождающейся на глазах стране частного предпринимательства, и ни в коем случае не рядовыми, а предпочтительно с первыми лицами, и только процветающих коммерческих предприятий. А народец сей, в большинстве своём не юного возраста, в том же большинстве не только страдает типичной для этого рода деятельности хронической занятостью, но ещё и обременён семьёй. Потому и рандеву эти происходили в основном во время рабочих командировок того или иного стратега финансово-экономического фронта в город Клары, стремительному сближению с которой в немалой степени способствовало трудовое поприще самой Клары – служила она, не имея никакого специального образования, рядовой гостиничной горничной. А если «простая» горничная хороша собой, обаятельна и общительна, да умеет ладить со своим начальством, благодаря чему всегда осведомлена о профессиональной принадлежности постояльцев, снимающих люксовые номера, то это, простите, господа командировочные «буратинки»-распутники, ловушка для вас куда как распространённая при всей её примитивной банальности.

Клара не страдала предрассудками, ей чужды были переживания и угрызнения вроде «на чужом горе счастья не построишь», она без малейшего зазрения увела бы любого из своих подобных ухажёров из его семьи и женила на себе. А замуж вот ни один не звал. Почему? Ведь каждому из этих негодяев так нравилось досуговое времяпрепровождение с нею! Все до единого в восторге от полученного за ночь клялись в вечной любви. Все звали провести очередной отпуск где-нибудь «на югах» только вместе. Дарили такие подарки, какие жёнам в жизни бы не додумались… Но, как только она заводила речь о серьёзном, начиналось, как говорится, неспортивное поведение предполагаемого жениха – мычание, блеяние о каких-то уважительных причинах, мешающих расторгнуть существующий брак. Чего только не придумывали, слушать тошно. То, мол, жена больная, и негоже её сейчас в таком состоянии оставлять, то – ребёнок инвалид, и бесчеловечно было бы лишать его повседневного отцовского внимания-общения как минимум до совершеннолетия, то – горячо любимая тёща при смерти… Кто-то вдруг страстным политиком оказывался – в депутаты или в мэры-губернаторы баллотироваться навострялся и нельзя ему, дескать, сходить «по аморалке» с дистанции в предвыборном марафоне, в который огромная и влиятельная команда единомышленников и спонсоров вложила столько сил, средств и надежд… Клара то изощрялась при встречах в фантастических по своей изобретательности ласках, то устраивала душераздирающие истерики вплоть до имитации попыток суицида, то, оставшись после очередного такого неудачного разговора на какое-то время одна, терзалась и злилась, готовая кусать сама себя подобно брошенной в огонь змее в тщетных стараниях придумать своим недостаточно искушённым в такого рода делах умом что-то неординарное, пробовала интриговать, но… предложений о