уничтожили запасную базу до конца, но заставили ядро второй колонии на время отключиться. Заблокировали мост свёртки пространства между Вратами. Архонты и правящие касты погибли вместе с Праймом, великие предки Глеба разгромили врага. На Опале остались жить только чистокровные люди, представители расы хомо сапиенс… Отныне затерянная в глубинах внешних секторов деградирующая колония, замкнувшаяся в границах первого на планете города, так и оставшегося единственным. Слишком много ресурсов съела победа. Но когда удастся взять под контроль колонизационный модуль-ядро, они не то что малое поселение, ещё один город здесь построят!

Издали пирамида казалась игрушечной, вблизи была огромной и росла с каждым шагом. Когда до неё осталось не больше километра, а здание уже закрыло полнеба, истошно заорал тактический анализатор: «Тревога! Сквад завроидов! Дистанция пять километров!» Не будь перед ним действующего ядра колонии чужих, в то, что вернулось ещё одно страшное наследие эпохи войны, Глеб не поверил бы. Списал на сбой в работе систем брони.

— Ирма. Бегом, внутрь и запускаешь оборону. Нас догоняет сквад завроидов.

Дитя войны, Ирма поняла сразу, и без слов кинулась в сторону пирамиды. Сейчас она больше не пыталась изображать человека, движения лишились присущей живому организму мягкости и плавности, стали механическим шагом двуногой машины. Для неё ситуация была привычной. Бронепехота стоит в заслоне, пока бронетанковые части ломают периметр и высаживают в глубине вражеской базы десант автономных дронов. И не имело значения, что пехотинец всего один, а под командой Ирмы больше нет грозной робо-крепости.

Глеб торопливо прогнал через анализатор топосъёмку окружающей местности и прикинул, как понемногу во время боя начнёт отступать к зданию. Даже пока они были просто одичавшими зверьми, завроиды, плод генной инженерии многих поколений войны, оставались совершенной машиной убийства. А сейчас, когда соединилось несколько стай, и число особей достигло критической величины, звери объединили нервную систему в био-компьютер. Запустилась древняя боевая программа, превратила стаю в подразделение типа сквад… И этот отряд биороботов будет сражаться как единое целое, наплевав на гибель отдельной тактической единицы. Начнёт атаковать, пока в зоне действия его сенсоров остаётся хоть один человек, керхер или их строение. Окажись тут хотя бы десятка три бронепехотинцев, от единственного сквада они бы отбились. Для одиночки сражение со сквадом — это смерть… Но ему ведь достаточно продержаться, чтобы Ирма успела добежать до контрольного зала и запустила оборонную автоматику? Должно же здесь за столько лет хоть что-то восстановиться?

Часть I. Здесь

Утро сегодня словно решило поиздеваться: яркое солнце, прозрачное голубое небо, Яндекс-Алиса в телефоне радостно сообщила, что на улице летняя погода, можно гулять и попутно поздравила с первым днём учебного года. Настроение из-за этого, и так паршивое — всю ночь Василиса задыхалась, ей снился кошмар, что она бредёт по бесконечной раскалённой пустыне — окончательно испортилось. Вдобавок мама уже перед выходом пожелала «побыстрее найти себе подходящих друзей в новом месте», и всю дорогу до школы Василиса представляла, как на неё станут пялиться во время линейки. Как же, одиннадцатый класс — и вдруг пришла новенькая. Когда уже показалась решётка школьного забора, ноги предательски дрогнули и сами повернули в сторону калитки. Василиса решила, что так тому и быть. Ничего страшного не случится, если торжественное построение она пропустит.

По случаю первого сентября и линейки класс был пуст: все покидали сумки и отправились скучать под бдительным надзором учителей. Василиса осторожно вошла и осмотрелась. Последняя парта в ряду возле окна оказалась не занятой. По крайней мере, ничьих вещей на стуле не лежало. И это радовало. Отсюда можно спокойно изучать, с кем ей придётся иметь дело весь последний учебный год в новой школе. Никто же не будет прямо во время урока оглядываться назад?

Стоило усесться за парту, как древний стул опасливо скрипнул под весом девушки. Взгляд сразу зацепился за обшарпанную столешницу, и Василиса поняла, что краснеет. Кто-то нарисовал маркером похабную картинку, а ниже добавил с какого-то порносайта чуть ли не абзац текста, с матерками и подробным описанием совокупления. В прежней школе за такое вышибли бы со скандалом, а тут за лето даже не закрасили!.. «Лучше бы меня отсюда выгнали, чем тут учиться!» — мысль мелькнула и мгновенно испуганно исчезла. Какая бы ни была школа, а с треском вылететь, не закончив одиннадцатый класс, врагу не пожелаешь.

Душу опять захлестнула ненависть, аж задрожали колени и похолодели кончики пальцев. Ненависть к отцу — после развода он согласился с доводами суда, и дочь осталась с матерью. А ведь мог бы подключить свои знакомства, похимичить… Так нет, принципиальный, честный. Ненависть к матери — импульсивная истеричка, которая всегда старалась всех и всё «держать под собой». Удивительно, как папа столько лет с ней прожил и ушёл к более молодой и привлекательной девушке только сейчас. А в результате «ради дочери» мать отказалась от квартиры в Ярославле, и месяц назад они переехали в этот маленький поганый городок. Рыбинск, «мамина родина». Что там подружка Василисе перед отъездом нагадала? Всё у тебя переменится, встретишь ты свою судьбу суженую… Ага, как же! Судьбу?

Век бы этот Рыбинск, дыру идиотскую, не видеть. Всё в городе было вроде как положено: дома-девятиэтажки, улицы и тротуары, школы и больницы, заставший наверняка ещё мамино детство кинотеатр и даже что-то похожее на торговый центр. Но выглядело это «всё» так, что раньше Василиса побоялась бы подойти к нему ближе, чем на десять метров. Тут же пришлось для справки в школу ходить по врачам в поликлинике… Когда прямо перед Василисой на пол и чуть не на голову упал увесистый кусок штукатурки, она закатила истерику. Ну а мама, вместо того чтобы понять и утешить, сначала обругала прямо там, а потом дома отдельно устроила скандал — им здесь жить, а дочь их с первого же дня перед людьми позорит.

Захотелось плакать, но этого делать было нельзя. Пересесть Василиса тоже не успела. Класс быстро начал заполняться парнями и девушками: линейка, на которую Василиса не пошла, закончилась. На новенькую откровенно пялились, но хотя бы открытой ненависти не чувствовалось. Василиса стараниями родителей всегда училась в очень хороших гимназиях, зато про всякие «отстойники» для хулиганья или разные там провинциальные школы в интернете начиталась заранее. Надо же понять, куда