силами пытался разглядеть лица, но у него не получалось.

Проснулся он от собственного стона.

Третий день был также неудачным. Если кто-то и смог выжить в этом городе, то они, скорее всего, уже покинули его. Перед тем, как продолжить свой путь, он сменил свою одежду в ближайшем магазине. Он не снимал ее с самого начала своего путешествия, за это время она изрядно потрепалась. Немного сбрил бороду и побрызгался дезодорантом, хоть последнее несильно перебило исходящий от него запах. Но ничего не поделаешь. Пока не встретится более-менее чистая река, помыться не получится. На выходе из города будет Ока. Но не будет ли она грязной?

Выйти из города ему помешал ливень. Одежду он поменяет ещё не скоро, поэтому пришлось переждать, пока дождь не закончился.

Кашира оказался безлюдным городом. Три дня коту под хвост. Мне не хочется верить, что в мире больше не осталось людей. Я их найду, должен найти. Столько времени не слышать других голосов становится невозможным. Я уже писал, что не хочу разговаривать сам с собой, но одиночество берет верх над разумом. Когда нет времени писать, я говорю. Говорю, чтобы просто не забыть свой голос. Чаще всего с Богом. Читаю молитвы, делюсь своими чувствами и прошу его о помощи. Надеюсь, он меня слышит. Пока рано унывать, следующий пункт назначения – деревня, а за ней ещё один город. Может, там я сыщу счастья.

Он вышел на Каширское шоссе, которое вело через Оку. Когда он к ней подошел, то увидел по-настоящему жуткое зрелище. По реке плыли около сотни трупов. Запах был невыносимый. Утренний завтрак вышел наружу. Ему было сложно поднять взгляд на эту картину. Смотрел он недолго, чтобы рвотные порывы не повторились, нос заткнул рукой. Цвет воды был светло-зеленым, в месте скопления трупов образовалось темное пятно. Он так и не сумел разглядеть следы порезов, раны или синяки. Не похоже, что их кто-то убил, возможно, попали они сюда по собственной воле. Но такое количество… Нет, в такую реку он точно не полезет мыться, даже если дальше она окажется чистой. Буквально бегом преодолел мост. Отдалившись от Оки на километр, он только тогда убрал руки от лица. Сколько теперь перед его глазами будут стоять эти трупы? А сколько дней ему будет казаться, что он чувствует этот запах? Случай в церкви и близко не произвел на него такого впечатление по сравнению с увиденным здесь. Масштабы совершенно разные. Тех мертвецов он забыл сразу, этих запомнит надолго.

Шел до поздней ночи, не хотел останавливаться. Решил вымотать себя, чтобы побыстрее заснуть, не думая о сегодняшнем дне.

В село Лужники он пришел через час после того, как проснулся. Проделанный вчера путь помог сократить расстояние до села к минимуму. Село было достаточно большим, поэтому большую часть дня он потратил на его исследования. Выглядело оно не слишком примечательно, особых отличий от других деревень и сел не имелось. Небольшая церковь, ферма и один многоквартирный дом – все, что можно выделить из всех построек, расположенных в Лужниках. Все здания сохранились неплохо. В некоторых местах трава доходила до колен.

Он обошел все, что считал нужным. Как и предполагал, ничего полезного обнаружить не удалось. Немного перекусил и двинулся дальше.

На следующий день он уже входил в город Ступино. Этот город был более современным и технологичным нежели историческая Кашира. Ступино можно смело называть «город-самолет». Прежде всего он известен своим авиационным заводом, на котором выпускаются винты, турбокомпрессоры и учебно-тренировачные самолеты. Кажется, что каждое место в городе напоминает об авиации: памятники, мемориалы, парки. Даже при входе в город, рядом с названием расположилась стелла с истребителем. Все то, что было известно ему из книги, теперь предстоит увидеть своими глазами. Но сначала необходимо придумать способ привлечь внимание выживших.

Площадь Ступино многим больше площади Каширы, поэтому ходить по территории и искать людей так же бессмысленно. Церквей здесь не так много, повторить трюк с колоколами не удастся. Ещё до прихода в город, его посетила одна мысль. Наверное, ее и придется осуществить, ничего лучше в голову не лезло.

Он хотел использовать фейерверки для привлечения внимания. Они не такие громкие, как колокола, зато ночью, после того, как фонари давно перестали радовать своим светом, и в темноте хоть глаз выколи, они покажут себя. Конечно, придется каждый день заглядывать в один и тот же магазин и часами таскать по десять килограмм, но оно того стоит. Если кто-то остался в городе, он обязательно заметит это.

Ещё раз изучив книгу, он окончательно определился с местами, в которых устроит салюты. Выбор пал на центральную площадь, на Парк воинской памяти и на усадьбу Марьинка. Проведет в Ступино так же три дня, по дню на место. Первый фейерверк будет на центральной площади.

Дело остается за малым – нужно найти магазин пиротехники.

Поиски продолжались добрые два часа. Пришлось обойти вдоль и поперек несколько улиц. К счастью, до ночи оставалось достаточно времени, чтобы успеть все подготовить. На площадь были возложены самые большие ожидания, поэтому фейерверк должен быть соответствующим. Он взял одну крупную батарею салютов, две средних и захватил пару римских свечей. Раньше такой арсенал обошелся бы в кругленькую сумму, теперь это все бесплатно.

Пришел на площадь еще до того, как солнце успело уйти за горизонт. Половину площади занимал Дворец культуры. Форма дворца напоминала скорпиона: две мощные клешни по бокам, украшенный колоннами вход на месте головы, а основная часть дворца являлось хвостом. Перед зданием располагался памятник Ленину, а по обе стороны от него стояли высокие елки. Все остальное пространство было пустым.

Он дождался, пока окончательно стемнеет, и начал приводить свой план в действие. Открывать шоу досталось самой большой батареи. Он поджег фитиль, отбежал на десять метров и уставился в небо. Золотые и серебряные звезды с пышными хвостами, красные, зеленые и синие сферы вместе с яркими кометами разрывались на высоте девяносто метров. Это было восхитительно. Он уже и не помнил, когда в последний раз видел салют. Время ностальгии продлилось около двух минут и закончилось вместе с последним выстрелом. Он сделал десятиминутный перерыв, после которого вверх устремились новые заряды.

Когда все запасы были израсходованы, он достал фонарик, взятый из того же магазина, что и фейерверки, и направил луч света в сторону входа. Салют не мог дать точного места его запуска, а в темноте найти это место было еще сложнее. Люди бы попросту не заметили его и прошли мимо. Фонарь же служил ориентиром для выживших. Он мог бы оставить его включенным, а сам лечь