реве, предупреждая носителя о неминуемом вреде.

– Есть, капитан!

Впереди высокая, в двадцать метров, гора лунной почвы содрогнулась, чуть накренилась, Борис еще успел подумать, что все не так, как он себе представлял, и через мгновение космонавтов накрыла тьма.

Писк скафандров начал постепенно стихать. Вместо него, Борис отчетливее слышал свое свистящее дыхание.

– Борис, Серадж! Вы нас слышите?

– Да! – ответили они хором. Впрочем, Серадж добавил еще что-то, чего космонавт не разобрал.

– Вам придется пробыть там часа три или четыре, прежде, чем мы вас сможем вытащить.

– Понятно, Ли! – сказал Борис, поглядев на датчики. – Кислорода хватит. А что с радиацией. Сколько мы получили?

– Главное, вы живы, – Ли замялась. – Но, Борис…

– Что? – в который раз за сегодня ему приходилось говорить это «что».

– Слишком большая доза. У Вазу все относительно нормально, он не облучался на Луне целый год. Но судя по данным, которые присылает твой скафандр, вряд ли тебе позволят еще вернуться на Луну.

Слова, вырвавшиеся в ответ из груди космонавта, понял бы любой иностранец.